Расследование событий 28 февраля, которое началось на прошлой неделе, получило беспрецедентную поддержку со стороны оппозиционных партий и все же их поддержка была условной.
Почти все оппозиционные партии просили, чтобы расследование не выходило за пределы военных казарм и не было расширено до включения гражданских лиц, участвовавших в перевороте.
Важным гражданским элементом переворота было использование военными лидерами переворота СМИ для дезинформации общественности и запуска клеветнической кампании против религиозных лидеров. Эти так называемые журналисты встревожены перспективой раскрытия их преступлений во время суда над их армейскими сообщниками.
Увидим ли мы прокуроров, которые имеют или будут иметь достаточно доказательств против каких-либо так называемых журналистов эпохи переворота, и которые будут достаточно смелыми, чтобы наказать их за совершенные преступления. Сегодня я хочу пойти дальше и поставить под сомнение связь между справедливостью и местью.
Еще во время дела "Кувалда" президент Абдуллах Гюль предупредил турецкий юридический аппарат, что юридические процедуры не должны быть использованы для реваншизма. Французское слово Гюль вынес из словаря Балканской территориальной политики, что в турецкой юридической терминологии можно перевести как "жажда мести и воздаяния". С этого момента оппозиционные партии начали критиковать правительство за поддержку уголовного преследования участников бывших государственных переворотов и попытки взять реванш. Оппозиционные комментаторы к делу об "Эргенеконе", "Кувалде" и связанных с ними расследований, породили новую риторику, выразив свои призывы к "суду ради справедливости, а не ради возмездия!"
Эти поверхностные рассуждения пропускают тонкую взаимосвязь между справедливостью, человеческим желанием мести в случае обиды и общественным договором, в котором регулирующий орган государства может принимать на себя ответственность в интересах жертвы во имя справедливости. Государство может взять на себя эту "месть" ради обеспечения социальной солидарности и предотвращения хаоса в рамках закона.
Это правда, что прокуроры и судьи не должны потворствовать ответным инстинктам, на также верно и то, что правосудие должно дать жертве чувство, что зло будет наказано и преступник заплатит за свои действия. Наказание должно быть таким, чтобы препятствовать другим в совершении аналогичного преступления. На простонародном турецком языке это звучит как "справедливость отомстит за нас!". Так должно быть...
Реваншизм, напротив, подчеркивает различия и бесчеловечную логику. Это логика кровной мести: «Племя А убили пять человек из племени Б. Следовательно племя Б решает убить пять человек из племени А.» Это не справедливость. Эта логика не имеет шансов на предотвращение хаоса; это не гарантирует социальной солидарности и не предотвратит дальнейшие преступления.
Я никогда не был истцом или ответчиком в суде, но если бы я был обижен, я желал бы справедливости для утоления жажды мести в моем сердце. Желание мести является человеческим инстинктом, но он должен быть под контролем, когда нет государственной власти. Когда государственная власть существует, Вы должны обратиться со своим желанием к государственному аппарату, который может отомстить за Вас во имя обеспечения социальной солидарности и справедливости. Право потерпевшего ожидать успокоения души после решения суда.
Правосудие это не меньше, чем реванш, а больше! И это то, что я ожидаю от судебного процесса по делу "плана Кувалда", по делу об Эргенеконе, расследований переворотов 12 сентября 1980 г., 28 февраля 1997 г. и попытки переворота 27 апреля 2007 г..