На следующий день после того, как было объявлено решение по делу «Эргенекон», многие, читающие газеты, отметили, что в этой стране не может быть свободы слова, а журналисты, которые обычно жалуются при любом удобном случае, не испытывают в связи с этим каких-либо трудностей.
Дело «Эргенекон» ясно показало, что турецкая политика – по сути дела, поле боя, где всё имеет практическую ценность и может быть стратегически использовано. Мы живём не в мире прав, принципов и идеалов... Мы живем в мире кумовства, оппортунизма и злобы.
Практика переворотов
У «Эргенекона» есть две стороны. Во-первых, важен тот факт, что была предпринята реальная попытка переворота, создавались планы свержения правительства, совершались убийства. По традиции существующих в Турции тайных обществ, данная структура до самого момента переворота не создавала собственного центра. Согласно действующей практике, она представляет собой подвижную сеть, в которой переплетены неформальная и формальная иерархия. Особенности, присущие каждому отдельно взятому периоду, и свойства командного состава определят то, как будет выглядеть штаб, в самый момент переворота.
Психологическая почва
Однако прежде чем дело дойдет до переворота, создаются структуры, которые призваны стать мозговым и эмоциональным центром. С одной стороны, существуют действующие на местном уровне организации. Например, вооруженные отряды Вели Кючука (которые после инцидента в городе Сусурлук даже не были призваны к суду) или Объединение жандармерии по борьбе с терроризмом (JİTEM). С другой стороны, есть военные офицеры, которые осуществляют координацию, обеспечивают делу государственного переворота долгосрочные перспективы и придают ему законный статус. Наконец, существуют гражданские организации, прежде всего СМИ, которые создают психологическую почву для осуществления переворота и обеспечивают приятие происходящего обществом. К ним примыкают боевики, которые считают себя борцами за идею, а также обделенные умом энтузиасты.
Три аспекта
В связи с этим, имеет смысл разделить обвиняемых по делу «Эргенекон» на три отдельные группы, внутри которых необходимо установить, кто конкретно какие действия совершил и какую ответственность за это должен понести. Второй аспект дела «Эргенекон» как раз и связан с этим внутренним разделением: у суда возникли затруднения или не возникло желания проводить такую градацию. В результате всех подсудимых решили чесать под одну гребенку: и людей, совершивших разной тяжести преступления, и виновных с невиновными, и тех, кто оказался сообщником в этом деле. Если смотреть только на обвинительное заключение, то может показаться, что с точки зрения справедливости этот судебный процесс был весьма сомнительным. Однако это дело длилось пять лет, было проведено несколько сотен судебных заседаний, на процессе было представлено множество дополнительных доказательств и, что важнее всего, собственных признаний подсудимых. Некоторые обвиняемые, которые считались главными организаторами переворота, признали подлинность многих улик. В декабре 2011 года Европейский суд по правам человека (ЕСПЧ) признал, что дело опирается на конкретные доказательства, что не оставляет места для каких-либо сомнений.
Отчаянная борьба
«Эргенекон» - это политический процесс. Поэтому все время, пока шли разбирательства, ему пытались помешать, скомпрометировать его, используя политические рычаги. В этой обстановке суд вынудили вести себя так, будто он ведет «политическое» дело. Это было одно из тех дел, когда с судебными властями велась самая отчаянная борьба. И сделали это дело политическим прежде всего те, кто сегодня жалуется на то, что дело было политическим, а особенно те, кто подходил к нему, как к политическому делу. Та же группа вместе с « нервными интеллигентами», которых науськивают против ПСР, продолжает сегодня говорить о политическом аспекте этого дела. Они пытаются оказывать давление на Верховный суд и представить амнистию осужденных требованием общества. Возражения, которые звучат сегодня, направлены уже не на то, чтобы повлиять на ход дела. Они звучат для того, чтобы создать нездоровую политическую атмосферу в будущем.
Большая часть СМИ в этой борьбе превратилась в защитников той или иной стороны. Большинство из тех, кто сейчас кричит о свободе прессы, пытается «поддержать и защитить» организаторов переворота, и это печальная действительность нашей страны.