Турецко-израильские отношения нельзя рассматривать вне общей рамки турецкой внешней политики и восприятия Турцией своей позиции в мире, главным образом, как посредника на Ближнем Востоке.
Учитывая эти рамки, Израиль становится не просто «другой», а «третьей» стороной. Это означает, что, пока Турция сохраняет дипломатические отношения с любой другой страной на Ближнем Востоке, ей придется иметь какие-то отношения и с Израилем. Прекращение отношений с Израилем повлияет не только на Турцию и Израиль, но приведет также к многоплановым изменениям в турецкой внешнеполитической парадигме. Либо Турция остается мягкой силой, которая придерживается политики «отсутствия проблем с соседями», и, следовательно, сохраняет свои контакты с Тель-Авивом, либо она становится жесткой силой, имеющей наиболее сильный флот в бассейне восточной части Средиземного моря, и тогда прекращает свои отношения с Израилем и сохраняет свои проблемы с соседями.
Это не критика недавней стратегии Турции, когда были приняты санкции против государства Израиль. Это призыв к тому, чтобы изменить динамику турецкой внешней политики. Это должно волновать турок и израильтян, так же как и сирийцев, греков-киприотов, иранцев, армян и других соседей Турции. Своей реджектионистской политикой Израиль исчерпал чашу терпения Турции и вынудил ее отказаться от ее продуманной и спланированной новой внешней политики.
Я полагаю, что турецкий министр иностранных дел Ахмет Давутоглу больше всех обеспокоен тем, что Израиль пытается навязать Турции восприятие себя как жесткой силы. Я уверен, что он сожалеет о рухнувшей надежду на покой и мир в отношениях Турции с соседями. С этого момента каждое новое решение по вопросам внешней политики, которое примут в Анкаре, будет нести на себе отпечаток этой новой реальности: все более жесткая критика Анкары в отношении сирийского режима имеет определенное отношение к тому, что произошло между Турцией и Израилем. В результате изменения восприятия себя и своей роли в мире произойдет следующее: мы увидим, что министр иностранных дел Турции не спешит на помощь Ирану в условиях международного кризиса. Мы также обнаружим, что турецкие дипломаты не стремятся вступить в продуктивный диалог со своими армянскими коллегами. Мы выясним, что турецкие воздушные силы выражают желание бомбить горы Кандиль в случае совершения на территории Турции террористических актов, и, конечно, мы увидим, что Турция начнет угрожать планам греческих киприотов по сооружению нефтедобывающих предприятий в международных водах около Кипра. Но не только Турция виновата в этом. Израильское правительство вынудило Анкару ступить на этот путь.
Нет нужды говорить о том, что переход от мягкой силы к жесткой - необратимая метаморфоза. Турция может и, надеюсь, повернет назад к более ранним политическим принципам, которых придерживался Давутоглу. Конечно, это будет зависеть от того, согласится ли Израиль удовлетворить требования Турции, связанные с инцидентом, произошедшим с судами, оказывавшими помощь Газе. Скажем откровенно и прямо: отказавшись принести извинения и выплатить компенсацию семьям погибших, подтасовывая отчеты международных институтов с помощью своего лобби, Израиль теряет не одного союзника, он оставляет весь Ближний Восток без прекрасного посредника.
Та парадигма турецкой внешней политики, которую создал Давутоглу, необходима только что появившимся представительным демократиям арабского Среднего Востока. Если десять лет спустя мы все еще обнаружим Египет, Сирию, Тунис, Ливию и Йемен в трясине сменяющих друг друга диктатур, это, в какой-то мере, произойдет благодаря тому, что Израиль не пожелал дать Турции возможность остаться мягкой силой.