Убийство Гранта перестало рассматриваться само по себе, его превратили в инструмент, используемый в собственных интересах.
Первым шагом в процессе этого превращения стало позиционирование Гранта в качестве представителя «светских левых» взглядов, обессмысливающее ту роль, которую он играл в обществе.
Таким образом, Грант вновь рисуется как народный, и в то же время, «над-народный» герой. На второй стадии процесса государство начинает ассоциироваться с нынешним правительством, и, в то время как направление борьбы за свободу приобретает оттенок оппозиции ПСР, государство пытается усилиться за счет лишения авторитета дел, связанных с Эргенеконом. Однако эта позиция, которую можно охарактеризовать, как «идеологическая безнравственность», превращает Гранта в пустой бездушный призрак оппортуниста и охотника за выгодой.
Это использование левыми силами фигуры Гранта в качестве своего инструмента, - ни что иное, как паразитирование на заслуживающей уважения и покоя трагедии, стремление воспользоваться ею, раскопав до самого основания. Одно из недавних подтверждений тому мы прочитали на днях у Эдже Темелькуран. Ее статья, опубликованная в газете Гардиан, вероятно, нашла естественное понимание в западных светских кругах. Однако для людей, разбирающихся в реалиях Турции, эта смесь недостатка понимания с жаждой самоутверждения не заслуживает никакого другого определения, кроме как дегенерация (вырождение).
Темелькуран в качестве заголовка для своей статьи выбрала следующую фразу: «Турецкие журналисты очень боятся, но мы должны бороться с этим страхом». Как мы вскоре увидим, Темелькуран полагала, что этой статьей показывает пример великой смелости, и берет на себя роль предводителя среди своих коллег. Однако очень жаль, что в результате она вынесла жалкую и, если быть откровенным, смехотворную оценку. Согласно ей, увольнение Темелькуран из газеты Хабер Тюрк, оказывается, было результатом дошедшей до убийства Гранта стратегии давления правительства. Дальнейший вывод: понятно, что в основе преследования и убийства Граната лежала воля правительства. Конечно же, Темелькуран почти не говорит о других убийствах, о национализме, уровень которого стремятся повысить, о попытках представить ПСР в «анти-национальной» позиции, и об инициативе Эргенекона, выявленной благодаря признаниям. Вместо этого, выставляя Эргенекон в качестве «претензии», она старается намекнуть на то, что указанные утверждения о «создании хаоса и подготовки основы для переворота» не являются правдой. Короче говоря, Темелькуран излагает мысли с известной в сущности позиции националиста, и напоминает нам о том, что с идеологической точки зрения она находится не слишком далеко от мира Эргенекона.
Для того, чтобы продвигаться по этой шаткой, зыбкой поверхности, необходимо перекидывать мостик к реальным событиям. Эту функцию мостика Темелькуран возложила на арест Ахмета Шыка и Недима Шенера. Почти все сходятся во мнении, что эти два журналиста не имеют прямого отношения к сети Эргенекона, и что решение об их аресте нарушает право на справедливое судебное разбирательство. Однако Темелькуран словно намекает на то, что только эти два журналиста занимались расследованием в связи со смертью Гранта. Это является ошибкой; помимо того, что книга Шенера полезна, так как она проливает свет на сведения, которыми обладает полиция, она еще и словно нацелена на поддержку военных с политической точки зрения. А книга Шыка совсем никак не связана с этой темой, написана с целью доказательства проникновения движения Гюлена в структуру государства. К тому же она обвиняется в связи с другой книгой, написанной от имени Ханефи Авджи. Проблема в том, что журналистская деятельность обоих выглядит отвечающей интересам кругов Эргенекона, и правды мы все еще не знаем. Но главный вопрос представляют не политические взгляды или обещания этих двух людей… Если это не преувеличение, проистекающее из чувства чрезмерной значимости, то возглас Шенера «За Гранта!», произнесенный им при аресте, и фраза Шыка «Не влезай, убъет!» ясно указывает на более глубокое бессилие, ощущаемое в их внутреннем мире.
Условия судебного процесса над этими журналистами не могут быть оправданы. Причины увольнения Темелькуран из газеты также должны быть доведены до сведения общественности, и причины эти должны быть резонными. Но использование допущенной несправедливости в идеологических интересах, и манипулирование при этом фигурой Гранта, может расцениваться только как безнравственность. Потому что искажается не только правда, сам образ убитого человека, искажаясь, становится основой для возрождения истины.
Темелькуран не забыла также сказать, что написанная книга была «заказана» Грантом, и привела слова Министра внутренних дел, которые заставляют испытывать лишь чувство стыда. Таким образом, в то время, как ПСР опускается до уровня этого министра, сама она располагается радом с Грантом.
Видно то, что турецкие журналисты не очень боятся….Как раз наоборот, они очень смелые. Настолько смелые, что ради манипуляции заграничным восприятием, не колеблясь, даже превосходят свой обычный низкокачественный уровень.