До выборов 2014 года осталось ещё два года. Тем не менее разговоры о возможном выдвижении кандидатур президента Абдуллаха Гюля и премьер-министра Эрдогана ведутся уже сейчас.
Комментируя высказывание Гюля о задержанных депутатах, прозвучавшее на открытии работы парламента, премьер Эрдоган сказал: «Мне бы не хотелось входить в полемику с господином президентом. Всем известно, что наши мнения по этому вопросу расходятся». Этой реплики было достаточно, чтобы те, кто сидят наготове в ожидании разногласий, поняли: гонка за лидерство началась.
Причиной этой напряженности стали два немаловажных фактора. Во-первых, Партия справедливости и развития пыталась, опираясь на один из законов, блокировать выдвижение Гюля на пост президента, но данный закон был упразднен Конституционным судом по ходатайству Республиканской народной партии. В ответ на это ряд высокопоставленных представителей ПСР сделали огорчающие высказывания в адрес Гюля. Выдержав долгую паузу, президент озвучил свою позицию через своего главного советника Ахмета Севера. И никак не отреагировал на интервью, данное его советником. Это было своеобразным сигналом для представителей ПСР: «знайте свое место, ваш удел — общаться с советником, а не со мной». Решение Конституционного суда и выступление Севера стало еще одним доказательством для тех, кто считает, что Гюль не против переизбрания.
События, имевшие место на конгрессе ПСР в воскресенье, где имена Гюля и Эрдогана вновь звучали в связи с их возможным выдвижением в кандидаты на пост президента, стали еще одной причиной для пересудов. По-моему, премьер Эрдоган на воскресном конгрессе публично заявил о планах баллотироваться на пост президента. Эти его слова стали ярким тому подтверждением: «Я, следуя нашему Уставу, последний раз выдвигаюсь на пост главы партии. После этого, взяв обязанности, возложенные на меня партией, я буду прилагать усилия в этом направлении. Хочу вам сказать, это не прощание. Если Богу будет угодно и я буду жив и здоров, то на новых должностях мы снова будем вместе, вместе будем работать на благо нашей партии и народа».
Желание премьера стать первым всенародно избранным президентом естественно. Поддержка и доверие премьеру широких масс внутри ПСР также на высоком уровне. Результаты опросов, утверждающие, что Гюль пользуется большей поддержкой, и тот поток любви и симпатии, атмосфера воодушевленного единства по отношению к Эрдогану, продемонстрированные на конгрессе, создают определенный диссонанс.
Премьер-министр, безусловно, именно тот кандидат, которого поддержал бы любой делегат ПСР. Мне удалось поговорить с некоторыми из этих делегатов. Они откровенно верят, что Гюль и Эрдоган не станут конкурентами на пути к президентскому креслу. Они более чем уверены, что в случае публичного заявления Эрдогана о своем намерении стать кандидатом в президенты Гюль не станет баллотироваться. Очень важным видится высказывание одного из апологетов ПСР: «Премьер-министр передал президентство Гюлю сразу после того, как ПСР стала правящей партией. Когда встал вопрос о назначении президента, премьер без колебаний назвал своим кандидатом Гюля. И сегодня мы ожидаем, что Гюль, не откладывая в долгий ящик, скажет: «Я однозначно снимаю свою кандидатуру, если мой брат Эрдоган собирается баллотироваться». По мнению некоторых кругов, это единственный путь преодоления раскола. Наверняка и Гюль в курсе интриг, которые охватили всю ПСР. Цель сил, которые не смогли разрушить ПСР снаружи, — добиться внутреннего раскола партии».
До президентских выборов осталось еще два года. Различие подходов в таких вопросах, как дело о задержанных депутатах, политика в отношении ЕС и свобода слова, возможно, распространится и на другие сферы. Делать из этого вывод о конфликте на почве президентской гонки и приковывать к этому внимание всей Турции было бы ошибочно. Время покажет. Добившийся успехов в борьбе с терроризмом и параллельно решивший курдский вопрос Эрдоган в любом случае станет единственным кандидатом в президенты. Как и во время референдума его могут поддержать как минимум 58 процентов электората…
В конце концов главное не личности, а действительная демократизация Турции, основанная на крепких основах верховенства закона и новой гражданской конституции, которая положила бы конец переходному режиму военной хунты.