Турецкая Республика, которая начиналась как «парламентское правительство» стала «правительственным парламентом». Большой национальный меджлис, руководивший действиями турок в освободительной войне, полностью подчинялся воле народа.
Естественным результатом системы и условий жизни стало то, что министры играли роль парламентской бюрократии. После этого пришло время, когда место парламента заняла «единственная партия», а министры стали избираться по итогам двухступенчатых выборов. С приходом многопартийной демократии меджлис должен снова вернуть себе свое лицо и стать партнером правительства.
Переворот 27 мая 1960 года породил то, что военная хунта называет «второй республикой». Причиной создания сената и перехода к законодательному органу, состоящему из двух частей, было намерение ослабить меджлис, создав ему противовес. Потому что казненный через повешение премьер-министр Аднан Мендерес сказал депутатам следующие слова, которые, быть может, и стоили ему жизни: «Если вы захотите, то сможете установить правление халифат». Сенат был элитарным «меджлисом для образованных», который сдерживал «простонародье», в период правления Демократической Партии имевшее в политике вес. Сенаторами стали участники переворота. Они, сенаторы, выбранные из определенного контингента президентом, и избранные народом, были как бы высшей ступенью законодательной власти. Организаторы переворота 12 сентября 1980 года возлагали ответственность за то, что страна оказалась на краю пропасти, на систему 27 мая и ее конституцию. Поэтому систему и конституцию переписали с чистого листа. При возвращении к системе с одним парламентом от сената ожидали многого, а остальное должен был сделать президент. С помощью президента, чьи позиции упрочились и который не обязан был ни перед кем отчитываться, планировалось установить свой порядок не только в исполнительной, но и в законодательной ветвях власти, несмотря на то, что это не очень соответствует духу парламентской системы. Вплоть до выборов Абдуллаха Гюля система продолжала существовать в сложившемся тогда виде, несмотря на ряд недостатков. Тургут Озал был непредсказуемым президентом, чьи действия сложно было предсказать, однако будучи окруженным другими элементами системы, он причинил минимум «ущерба». Сейчас мы стоим на пороге нового периода. У нас есть сильный президент, который был выбран большинством чиновников и народом, то есть и с психологической точки зрения он находится в сильной позиции. И наиболее сильным кандидатом на этот пост является харизматичный лидер Реджеп Тайип Эрдоган. Отец-основатель партии, которая в течение десяти лет в одиночку управляла страной.
Смены политических систем в основном устраивают для того, чтобы страна могла преодолеть кризис. Последним средством для государства, которое приходит в неуправляемое состояние, становится перестройка заново. У нас все совсем наоборот: мы переживаем длительный период, когда у власти находится стабильное правительство и в ближайшем будущем не ощущается приближения политического кризиса. Но если так, то нужны ли споры о политической системе? По-моему, нужны: наверное, правильнее говорить о ней не в реакционной атмосфере, накалившейся в результате кризиса, а в нормальных условиях. Инженеры считают, что если конструкция на ходу, то не стоит вмешиваться. Однако стабильная система, с которой мы живем вот уже 10 лет, - это не нечто само собой разумеющееся. И нет никаких гарантий, что она продолжит свое существование. Наша система в нормальных условиях прямо-таки запрограммирована на поломку, будет большим сюрпризом, если этого не случится.
В Турции говоря о президентской системе, всегда имели в виду усиления позиций президента. Это было нормальным во времена, когда бюрократическая олигархия по рукам и ногам связывали правительство. Между тем, сейчас мы вынуждены говорить о необходимости усиления позиций парламента. Пусть вас не вводит в заблуждение название «парламентская система»: меджлис сейчас находится в тени и даже под гнетом правительства. Мы могли бы обратить внимание на многие недостатки этой системы, однако самым важным из них является то положение, в котором находятся законодательные органы. Как человеку, который пытается максимально уважительно говорить о парламенте, мне не хотелось бы употреблять слово «безликий». Трудно построить здоровую демократию с депутатами, которые в отношении главного секретаря своей партии, ведут себя как разжалованные из офицеров высшего ранга.
Я думаю, что сложившуюся президентскую систему можно поддержать ради идеи, что она укрепит не исполнительную, а законодательную власть. Парламент не должен быть тем органом, который будет завершать процедуру принятия бюджета и законов, которые ему направляет правительство. Для этого, возможно, стоит принять модель, при которой разделение обязанностей будет более четко определено. Сложно все это провести в жизнь в одночасье, для этого необходим определенный переходный период, необходимо создать статью, которая вводила бы эти преобразования в действие. За несколько лет преобразования закончатся и начнут работать после обновления законодательства. Гораздо легче обеспечить относительный порядок на первом этапе, изменив Закон о выборах и политических партиях. Выборы из округов, усиление местной власти и введение предварительных выборов – эти изменения можно провести независимо от смены политической системы.