Сейчас в ответ на фразу «Но ты ведь убиваешь людей» с механической монотонностью слышишь: «Вы абсолютно неверно понимаете, и вы тоже нападаете на нас.
Мы используем силу для того, чтобы достичь мира, чтобы уменьшить страдания и боль». Этот ответ перестал быть убедительным и оправдывающим.
Мягко выражаясь, вооруженные курдские элементы снова вернулись к единственному языку, который знали издавна, и начали открыто посягать на целостность государства . У меня есть серьезные подозрения, знают ли эти "элементы" другой, политический язык. Они пытаются построить политику на убеждении «Если ты не выполнишь то, что я сказал, я тебя убью». Даже у них самих нет объяснения тем действиям, которые они предпринимают, начиная с Рамадана; это состояние помутнения рассудка. Состояние некоего бреда, другого объяснения преступлениям, которые совершаются в моменты, когда наиболее велика вероятность мира и разрешения конфликта, просто нет…
У них есть партии в парламенте, но они, находя какие-то предлоги, отказываются принять присягу, лишь чванливо выступая против системы со словами «Ваше правосудие, ваше наказание, все ваши роспуски партий, аресты и тому подобное абсолютно не важно. Вы годами судите и что это дает?», повторяют, что правы только они. Опасная логика, кажущаяся ясной для окружающего мира, но повторяющая только саму себя.
Я пришел к следующему убеждению: вооруженные курдские сепаратисты ненавидят само решение конфликтов, они находят подпитку в нестабильности и напряжении. Они хотят беспокоить Турцию, усиливать гнев; они хотят, чтобы возобновились крупномасштабные военные операции, вновь начались волны нераскрытых убийств; они словно желают, чтобы возвратилось время осадного положения и тюремных пыток. Они удивительным образом испытывают беспокойство от ускорения и развития Турции.
Каждый раз, когда появляется новость о гибели солдат, рука правительства, уже готового противостоять большому политическому риску, ослабевает. Они получают огромное удовольствие от того, что правительство попадает в дурацкое положение из-за его попыток проявить «инициативу» и расширить сферы влияния; так должно быть, потому что самый большой удар по инициативе и расширению уже нанесли вооруженные курдские сепаратисты. Они ненавидят правительство, это абсолютно ясно, но они также ненавидят и Турцию. Вооруженные курдские сепаратисты смертельно боятся, что проблема решится без разногласий, путем демократических переговоров. Они не хотят видеть Турцию сильной, уверенной в себе, беспрепятственно двигающейся навстречу своему будущему.
Они используют в своих интересах силу «стадного чувства» курдов, безропотно живущих с соседями в городах, пригородах, поселках Турции. Тот, кто подает все эти мысли, вредит интересам курдов; особенно тому курдскому большинству, которое не одобряет вооруженную борьбу, но хочет получить признание демократическим путем. Они становятся заложниками вооруженных горных курдских сепаратистов.
Когда происходят взрывы и гремят выстрелы, мы слышим их голос; кровь умерших брызжет на всех нас, но эта огромная и тихая масса остается беззвучной; как жаль.
Сейчас виднеется новое распутье: даже после выборов в атмосфере оптимизма, охватившего Турцию, мнение общественности по таким вопросам, как назначение Оджалана на высокий пост, всеобщая амнистия, приобретение еще больших культурных прав и особенно наделение еще большей местной автономией, было следующим: «Давайте закроем этот вопрос, пусть наши дети больше не умирают и пусть настанет мир!» В этой ситуации конечно же выступили бы любители высокопарных речей и заявили бы «Кровь наших мучеников осталась неотмщенной» и эти речи, судя по итогу, достигли бы своей цели, Турция была к этому готова. Но уже не сейчас. Возможность упущена. У правительства и государства не осталось особого выбора. Тех, кто пытается проводить политику с оружием в руках, непременно заставят переменить свое мнение. Боеприпасы лоббистов, прикрывающихся лозунгами: «ни в одной стране мира акции, подобные тем, которые проводит РПК (Рабочая партия Курдистана) не были подавлены силами государства; лишь бы был мир; давайте дадим им все, что они хотят», исчерпались.
Тот, кто взял в руки оружие, заплатит за это. Государство, которое не может этого добиться, не достойно уважения.