Является ли Турция столь же популярной на окутанном в последнее время туманом Ближнем Востоке, как была год назад? Другими словами, до сих пор ли Турция является «эталоном» для стран региона, взволнованного политическими неурядицами? Эти вопросы требуют ряда ответов.
Процесс отхода Турции от Ближнего Востока, который начался после Первой мировой войны, повернулся в обратную сторону после прихода к власти Партии справедливости и развития (ПСР) в 2002 году. В идеологии лидеров ПСР было две глубинных цели: возродить османскую многонациональную систему и построить экономическую зону взаимодействия, основанную на исламской культуре. Обе они отличались от предыдущего прозападного республиканизма, который был центром политических веяний в государстве, и принятой абсолютной светскости с минимальным вмешательством в социально-культурную жизнь страны. При правлении ПСР ислам пришел в общественную жизнь.
Обе эти цели были весьма позитивно встречены на Ближнем Востоке, где национализм и социализм потерпели неудачу, а регионом управляет диктатура. При отсутствии эффективной идеологии для создания солидарности и экономического роста ислам стал объединяющим фактором для мобилизации и разработки руководящих принципов политических целей. Мусульманские массы на Ближнем Востоке поощряли рост исламизации в Турции.
Полномочия Турции на Ближнем Востоке выросли, особенно после того, как премьер-министр Турции Реджеп Тайип Эрдоган пытался защитить Сирию и Иран от западного гнева, а также после его активных выступлений против Израиля. Усилия Анкары по созданию союзов и экономического партнерства приблизили множество стран региона к Турции, пока «арабская весна» не покачнула статус-кво, на котором эти отношения были построены. После некоторых колебаний Анкара выбрала сторону народного движения, которое требовало справедливости, демократии и народовластия. Излишне говорить, что это был не простой выбор. То, что Турция сначала отвергала вмешательство НАТО в Ливии, а затем поддержала; первоначально создавала благоприятные отношения с сирийским диктатором Башаром Асадом, а потом отказала ему в поддержке в борьбе с повстанцами; одобрила право Ирана на развитие мирных ядерных возможностей, но позже встала на сторону Запада, когда Иран хотел пойти дальше; и, наконец, неспособность Турции решить свои курдские проблемы мирным путем — всё это привело к постепенному изменению имиджа Турции как страны мягкой силы.
Мягкая сила Турции исходит из трех источников: 1. Использование религии в качестве примирительного средства среди мусульман. В самом деле, лучше политической идеологии, которая могла стать жертвой радикалов, ПСР используют религию как средство достижения культурной солидарности и благоприятной атмосферы для легитимизации демократического правления. 2.Использование посредничества между конфликтующими сторонами/ государствами и способствование созданию мирной атмосферы на неспокойном Ближнем Востоке. 3. Создание экономического партнерства, которое будет способствовать беспроигрышному положению и региональной интеграции.
Вот три вещи, которые начали менять положительный имидж Турции как образца для подражания:
Турция стала активно участвовать в сирийском конфликте и демонстрировать свою готовность вмешаться в конфликт посредством военной силы. Эта картина была подкреплена растущей вероятностью того, что сирийские курды получат контроль над территориями вдоль турецкой границы, а также могут завладеть химическим оружием и ракетами режима.
Конфликт Турции с Израилем привел к силовой политике, которая началась, когда Турция дошла до военно-морского противостояния в Средиземном море для предотвращения израильско-греческого партнерства на Кипре в использовании углеводородного богатства морского шельфа, который турецкая Республика Северного Кипра (KKTC) рассматривала как источник потенциального дохода.
Нерешенность курдской проблемы привела к милитаристской реакции со стороны Турции против всех анклавов курдов на Ближнем Востоке в разной степени.
Популярность Турции и ее премьер-министра по-прежнему высока во многих странах региона, однако первоначальный процент падает, так как Турция рассматривается уже не только как мягкая сила и модель демократии. Мы надеемся, что турецкие лица, принимающие решения, также осознают этот факт.