Индия город мертвых: Варанаси – город мертвых в Индии

Варанаси – город мертвых в Индии

Варанаси – один из старейших городов мира и важнейший религиозный центр Индии. Он расположен в штате Уттар-Прадеш на северо-востоке страны. Город стоит на реке Ганг, которая играет большую роль в религиозной жизни индуистов. Хотя многие люди называют Варанаси «городом мертвых», в нем постоянно кипит жизнь: на 2019 год там проживает почти 1,5 миллиона человек, и тысячи индусов ежедневно приезжают в него для проведения погребальных обрядов.

Похороны в Варанаси

В Варанаси никогда не затухают огни погребальных костров – каждый день проходит не менее трехсот ритуальных сожжений. Множество индусов прибывают в этот город: они верят, что смерть в Варанаси освободит их из круга перерождений (сансара) и поможет достичь высшего блаженства (мокша). По старым легендам, даже если человек умер не в Варанаси, то сожжение его останков в священном городе поможет очистить карму перед следующим перерождением.

Сожжение умерших происходит в соответствии со старинными ритуалами и имеет мало общего с тем, как кремируют в России, Европе и США.

В Варанаси умерших сжигают не в крематориях, а на двух специальных площадках, расположенных на набережных (гхатах) реки Ганг. Главная из них – это Маникарника-гхат, где, как считается, вот уже тысячи лет не перестают гореть погребальные огни. Вторая площадка – это Харишчандра-гхат. Хотя у неё нет культового статуса Маникарника-гхата, она все равно привлекает тысячи индуистов и туристов.

Ритуал сожжения мертвых

Сожжение умерших в Индии требует сложных ритуалов, особенно когда похороны проходят в священном для индуистов городе. В индуизме понятие чистоты играет важную роль, а поскольку тело умершего считается нечистым, ритуалы похорон могут быть очень сложны.

Традиции похорон отличаются от общины к общине, от штата к штату, а в Варанаси умерших везут со всей Индии. В большинстве случаев индийская похоронная церемония начинается с того, что покойного облачают в покрывало, после чего осыпают благовониями и цветами. Затем умершего кладут на специальные носилки, с помощью которых его опускают в священную реку Ганг. Цвет покрывала различается: мужчин облачают в белое, девушек – в красную ткань, а пожилых женщин – в оранжевое. После омовения на лицо усопшего выливают воду из Ганга.

В конце церемонии тело покойного водружают на костер, составленный из 300-400 кг дров. Старший сын умершего (если умерла женщина, то её муж) четырежды обходит с зажженной ветвью костер, после чего его поджигает. При этом индуисты уделяют особое внимание голове покойного: если она не сгорела полностью, то череп следует расколоть (индусы считают, что так они выпустят душу покойного).

Температуры костра недостаточно, чтобы тело полностью превратилось в прах, поэтому на пепелище почти всегда остаются кости. После завершения погребения их вместе с прахом покойного смывают в Ганг. Усопшего принято сжигать вместе с его вещами, зачастую вместе с украшениями. Собирать их могут только представители нижайшей касты «неприкасаемых», для остальных индуистов это запрещено. Именно на «неприкасаемых» возложена большая часть обязанностей, связанных с погребением покойного и прикосновением к «нечистому» мертвому телу.

Варанаси: кладбище на водах Ганга

Индуизм запрещает ритуальное сожжение некоторых групп людей. В их число входят: дети до десяти лет, беременные женщины, жертвы эпидемий, умершие от проказы, йоги-садху, а также люди, умершие от укуса кобры. Дети, беременные женщины и садху считаются безгрешными, а потому просто отдаются водам священной реки. Людей, умерших от укусов кобры, принято считать спящими, а не умершими – поэтому их сожжение считается убийством.

Вместо того чтобы сжечь таких умерших, индусы бросают их в реку Ганг. В некоторых случаях к умершему привязывают камень, чтобы он сразу пошел ко дну. Зачастую покойников просто спускают по реке, из-за чего вид плывущего по реке трупа – это распространенное зрелище в Варанаси и его окрестностях. Жрецы-брахманы или просто «главные неприкасаемые» порой также отказываются сжигать особо тучных людей из прагматических соображений: растопленный подкожный жир будет сложно отмыть с площадки для кремации.

Жизнь живых в городе мертвых

Варанаси – это не только священный город, в который индуисты отправляются, чтобы умереть или предать огню своих покойных. Это также и место обитания полутора миллионов человек. Местных жителей не смущает специфика их города: изо дня в день можно видеть тысячи индусов, моющихся в той же реке, по которой спускают тела умерших.

Для многих местных жителей туристический бизнес стал основным способом заработка. Навязчивые гиды повсюду преследуют гостей города, «неприкасаемые» требуют денег за разрешение на фотосъемку похорон, попрошайки притворяются умирающими и выпрашивают деньги на погребальный костер. Даже йоги-садху, которых можно встретить на берегах Ганга – это в основном мошенники. Подражая в обличии «просветленным», они за деньги фотографируются с туристами.

В центре города старинные здания облепили многочисленные лачуги и хибары, а стены древних построек украшают граффити: от рисунков на религиозные темы до обычной рекламы. Покинув центр Варанаси, туристы столкнутся с картиной обычного индийского города: по грязным улицам бродят священные коровы и горные козлы, дорожное движение не регулируется, а запах нечистот ошеломляет неподготовленного путешественника.

В Варанаси на фоне старинных храмов и крепостей процветают коррупция и преступность. Здесь притоны соседствуют с ведущими университетами страны, а богатые особняки – с тесными халупами бедняков.

Туры в город-крематорий

Многие любители Индии скажут, что если вы оказались на севере страны, то вам следует посетить Варанаси. С ними сложно поспорить, ведь этот удивительный город контрастов входит в число древнейших в мире. Варанаси – это не просто город мертвых, но и древний центр культуры и религии, именно с него начинал свои проповеди Будда. Он может быть по-настоящему красив, особенно когда на его улицах и набережных проходят красочные индийские фестивали.

Тем не менее, туристам, решившим посетить Варанаси в 2019 году, следует подготовиться. Они наверняка столкнутся с карманниками и мошенниками, а порой и с крайне неприятным зрелищем мертвого тела, плывущего по священной реке: шокирующие фото Варанаси в изобилии представлены в сети. Если путешественник не боится столкнуться с неприятностями и шокирующими ритуалами, то индийский город мертвых откроется перед ним во всей красе.

Возможно, вам будет интересно:

4 марта 2019

Варанаси — город мертвых (Внимание, есть шокирующие фото, впечатлительным просмотр не рекомендуется)

На протяжении тысячелетий, Варанаси был центром философии и теософии, медицины и образования. Английский писатель Марк Твен, потрясенный посещением Варанаси, написал: «Бенарес (старое название) старше истории, старше традиции, даже старше, чем легенды и выглядит вдвое старше их всех вместе взятых». Многие известные и наиболее почитаемые индийские философы, поэты, писатели и музыканты проживали в Варанаси. В этом славном городе жил классик литературы хинди Кабир, поет и писатель Тулсидас написал эпическую поему Рамачаритаманаса, ставшей одной из самых знаменитых произведений литературы на языке хинди, а Будда произнес свою первую проповедь в Сарнатхе, всего в нескольких километрах от Варанаси. Воспетый мифами и легендами, освященный религией, он всегда привлекал большое количество паломников и верующих с незапамятных времен.

Варанаси расположен между Дели и Калькуттой на западном берегу Ганги. Каждый индийский ребенок, слушавший рассказы своих родителей, знает, что Ганга является самой крупной и святой из всех рек в Индии. Главная причина посещения Варанаси, это, конечно же, увидеть реку Ганга. Значение реки для индусов не поддается описанию. Она входит в число 20 крупнейших рек мира. Бассейн реки Ганга является наиболее густонаселенным в мире, с населением более чем 400 миллионов человек. Ганга является важным источником орошения и коммуникации для миллионов индийцев, живущих вдоль русла реки. С незапамятных времен ей поклонялись как богине Ганга. Исторически сложилось так, что ряд столиц бывших княжеств располагались на ее берегах.

источник

Самый большой гхат в городе, использующийся для кремации — это Маникарника. Здесь кремируют около 200 тел в день, а погребальные костры горят и днем, и ночью. Семьи привозят сюда покойников, умерших естественной смертью.

Индуизм подарил тем, кто его исповедует, метод гарантированного достижения мокши. Достаточно умереть в священном Варанаси (ранее — Бенарес, Каши. — Прим. авт.) — и сансара заканчивается. Наступает мокша. При этом важно отметить, что хитрить и бросаться в этом городе под машину — не выход. Так мокши точно не видать.  Даже если индус отдал концы не в Варанаси, этот город все равно способен повлиять на дальнейшее его существование. Если кремировать тело на берегу священной реки Ганг в этом городе, то карма на следующую жизнь очищается. Вот и стремятся сюда индуисты со всей Индии и мира — умирать и гореть.

Набережная Ганга — самое тусовочное место в Варанаси. Вот измазанные в саже отшельники садху: настоящие — молятся и медитируют, туристические — пристают с предложениями сфотографироваться за денежку. Брезгливые европейки пытаются не вступить в нечистоты, толстые американки снимают себя на фоне всего, перепуганные японцы ходят в марлевых повязках на лицах — от инфекций спасаются. Тут полно растаманов с дредами, фриков, просветленных и псевдопросветленных, шизиков и попрошаек, массажистов и гашиш-дилеров, художников и прочего всех на свете мастей люду. Ни с чем не сравнимая пестрота толпы.

Несмотря на обилие приезжих, назвать этот город туристическим язык не поворачивается. У Варанаси все-таки своя жизнь, и туристы тут абсолютно ни при чем. Вот по Гангу плывет труп, рядом мужик стирает и отбивает о камень белье, кто-то чистит зубы. Почти все купаются со счастливыми лицами. «Ганг — наша мама. Вам, туристам, не понять. Вы смеетесь, что мы пьем эту воду. Но для нас она священна», — объясняют индусы. И действительно — пьют и не болеют. Родная микрофлора. Хотя канал Discovery, когда снимал фильм про Варанаси, сдал пробы этой воды на исследования. Вердикт лаборатории страшный — одна капля лошадь если не убьет, то уж точно подкосит. Гадости в той капле больше, чем в списке потенциально опасных инфекций страны. Но обо всем этом забываешь, попав на берег горящих людей.

Это Маникарника Гхат — главный крематорий города. Повсюду тела, тела и еще раз тела. Ждут своей очереди в костер, которых — десятки. Гарь, дым, треск дров, хор обеспокоенных голосов и бесконечно звенящая в воздухе фраза: «Рам нам сагагэ». Вот из костра высунулась рука, показалась нога, а теперь покатилась голова. Вспотевшие и щурящиеся от жара рабочие бамбуковыми палками переворачивают являющиеся из огня части тела. Ощущение такое, что попал на съемки какого-то «ужастика». Реальность уходит из-под ног.

Бизнес на трупах

С балконов «козырных» отелей виден Ганг, а вместе с ним и дым погребальных костров. Круглые сутки чувствовать этот странный запах не хотелось, и я забрался в менее фешенебельный район, да от трупов подальше. «Друг, хорошая камера! Хочешь поснимать, как сжигают людей?» — редко, но слышатся предложения от приставал. Нет ни единого закона, запрещающего снимать погребальные обряды. Но вместе с тем нет и ни единого шанса воспользоваться отсутствием запрета. Продажа псевдоразрешений на съемку — бизнес для касты, контролирующей кремацию. Пять-десять долларов за один щелчок затвором, причем дубль — в ту же цену.

Схитрить невозможно. Приходилось наблюдать, как туристы по незнанию хотя бы просто направляли камеру в сторону огня и попадали под жесточайший прессинг толпы. Это были уже не торги, а рэкет. Для журналистов тарифы особые. Подход к каждому индивидуален, но за разрешение на работу «в зоне» — до 2000 евро, а за одну фотокарточку — до сотни долларов. Уличные посредники всегда уточняли мою профессию и только потом начинали торги. А кто я? Студент-фотолюбитель! Пейзажи, цветочки да бабочки. Скажешь такое — и цена сразу божеская, 200 баксов. Вот только нет гарантии, что с «филькиной грамотой» в итоге не отправят куда подальше. Продолжаю поиски и вскоре выхожу на главного. «Би-и-и-г босс», — называют его на набережной.

Звать Сурес. С большим животом, в кожаном жилете он гордо прохаживается между кострами — контролирует персонал, продажу древесины, сбор выручки. Ему я тоже представляюсь начинающим фотолюбителем. «Ладно, с тебя 200 долларов, и снимай неделю», — обрадовал Сурес, попросил 100 долларов предоплаты и показал образец «пермишина» — листик А4 с надписью а-ля «Разрешаю. Босс». Клочок бумаги за две сотни зеленых снова не захотелось покупать. «В мэрию Варанаси», — сказал я водителю тук-тука. Комплекс двухэтажных домиков очень напоминал санаторий советских времен. Люди суетятся с бумагами и стоят в очередях.

А мелкие чиновники горадминистрации, как и у нас, нерасторопные — долго возятся с каждым листиком. Я убил полдня, собрал коллекцию автографов больших шишек Варанаси и поехал в полицейское управление. Правоохранители предложили ждать босса и угощали чаем. Из глиняных горшочков, будто из лавки «украинский сувенир». Выпив чай, полицейский разбивает «глечик» об пол. Оказывается, пластмасса — это дорого и неэкологично. А вот глины в Ганге много и бесплатно. В уличной забегаловке такой стакан вместе с чаем обходился даже мне в 5 рупий. Индусу — и того дешевле. Через несколько часов состоялась аудиенция у шефа полиции города. Решил использовать встречу по максимуму и попросил у того визитку. «У меня только на хинди!» — смеялся мужчина. «Предлагаю обмен. Вы мне — на хинди, я вам — на украинском», — придумываю я. Теперь у меня в руках целая стопка разрешительных документов и козырь — визитка главного в Варанаси человека в погонах.

Последний приют

Приезжие испуганно глазеют на костры издали. К ним подходят доброжелатели и якобы бескорыстно посвящают в историю погребальных традиций Индии. «На костер уходит 400 килограммов дров. Один килограмм — 400-500 рупий (1 доллар США — 50 индийских рупий. — Прим. авт.). Помоги семье умершего, пожертвуй денег хотя бы на пару килограммов. Люди всю жизнь собирают деньги на последний костер» — стандартно завершается экскурсия. Звучит убедительно, иностранцы достают кошельки. И, сами того не подозревая, оплачивают полкостра. Ведь реальная цена древесины — от 4 рупий за кило. Вечером прихожу на Маникарнику. Буквально через минуту прибегает мужчина и требует объяснить, как смею обнажать объектив в священном месте.

Когда видит документы — почтительно складывает руки у груди, склоняет голову и произносит: «Добро пожаловать! Ты — наш друг. Обращайся за помощью». Это 43-летний Каши Баба из высшей касты брахманов. Он уже 17 лет курирует тут процесс кремации. Говорит, работа дает сумасшедшую энергию. Индусы и правда обожают это место — вечерами мужики рассаживаются на ступеньках и часами глазеют на костры. «Мы все мечтаем умереть в Варанаси и кремировать здесь тела», — примерно так рассуждают они. Мы с Каши Баба тоже усаживаемся рядом. Оказывается, тела начали сжигать именно в этом месте еще 3500 лет назад. С тех пор как тут не зажегся огонь бога Шивы. Он горит и сейчас, за ним круглые сутки надзор, от него поджигается каждый ритуальный костер. Сегодня тут ежедневно превращают в пепел от 200 до 400 тел. Причем не только со всей Индии. Сгореть в Варанаси — последняя воля многих индусов-иммигрантов и даже некоторых иностранцев. Недавно, например, кремировали пожилого американца.

Вопреки туристическим басням кремация не очень дорога. Чтобы сжечь тело, потребуется 300-400 килограммов древесины и до четырех часов времени. Килограмм дров — от 4 рупий. Вся траурная церемония может стартовать уже от 3-4 тысяч рупий, или 60-80 долларов. А вот максимальной планки нет. Люди побогаче для запаха добавляют в костер сандаловое дерево, килограмм которого дотягивает до 160 долларов. Когда в Варанаси умер махараджа, его сын заказал костер полностью из сандалового дерева, а вокруг разбрасывал изумруды и рубины. Все они по праву достались работникам Маникарники — людям из касты дом-раджа.

Это низшее сословие людей, так называемые неприкасаемые. Их судьба — нечистые виды работ, к которой относят и сжигание трупов. В отличие от других неприкасаемых, каста дом-раджа имеет деньги, на что намекает даже элемент «раджа» в названии.

Каждый день эти люди чистят территорию,просеивают и промывают через сито золу, угли и прогоревший грунт. Задача — найти драгоценности. Родственники не имеют права снимать их с умершего. Напротив, сообщают ребятам дом-раджа, что у покойного, скажем, золотая цепочка, кольцо с бриллиантом и три золотых зуба. Все это рабочие найдут и продадут. Ночью над Гангом зарево от костров. Лучше всего смотреть на него с крыши центрального здания Маникарника Гхат. «Если упадешь — сразу в костер. Удобно», — рассуждает Каши, пока я стою на козырьке и снимаю панораму. Внутри этого здания — пустота, темнота и прокопченные десятилетиями стены.

Скажу откровенно — жутко. Прямо на полу, в углу на втором этаже сидит сморщенная бабуля. Это Дайя Май. Точного своего возраста она не помнит — говорит, примерно 103 года. Последние 45 из них Дайя провела в этом самом углу, в здании возле берега кремации. Ждет смерти. Хочет умереть именно в Варанаси. Впервые эта женщина из Бихара попала сюда, когда умер ее муж. А вскоре лишилась сына и тоже решила умирать. Я был в Варанаси десять дней, почти каждый из которых встречал Дайю Май. Опираясь на палочку, утром она выбиралась на улицу, прохаживалась между стопками дров, подходила к Гангу и снова возвращалась в свой угол. И так 46-й год подряд.

Жечь или не жечь? Маникарника — не единственное в городе место для кремации. Тут сжигают умерших естественной смертью. А километром ранее, на Хари Чандра Гхат, придаются огню убитые, самоубийцы, жертвы аварий. Рядом электрокрематорий, где сжигают нищих, не собравших денег на дрова. Хотя обычно в Варанаси проблем с похоронами нет даже у самых бедных. Дерево, которое не догорело на предыдущих кострах, бесплатно отдают семьям, у которых не хватило дров. В Варанаси всегда можно собрать деньги среди местных жителей и туристов. Ведь помогать семье покойного — для кармы хорошо. А вот в бедных селах с кремацией проблемы. Помочь некому. И символически обгоревшее и выброшенное в Ганг тело — не редкость.

В местах, где в священной реке образуются запруды, даже существует профессия — сборщик трупов. Мужчины плавают на лодке и собирают тела, по необходимости даже ныряя в воду. Рядом грузят в лодку привязанное к большой каменной плите тело. Оказывается, далеко не все тела можно сжечь. Запрещается кремировать садху, ведь те отказались от работы, семьи, секса и цивилизации,посвятив жизнь медитациям. Не сжигают детей до 13 лет, ведь считается, что их тела, как цветы. Соответственно запрещено предавать огню и беременных женщин, ведь внутри — дети. Не получится кремировать больного лепрой. Все эти категории покойных привязывают к камню и топят в Ганге.

Запрещено кремировать убитых укусом кобры, что в Индии не редкость. Считается, что после укуса этой змеи наступает не смерть, а кома. Поэтому из бананового дерева мастерят лодку, куда кладут обернутое в пленку тело. К нему крепят табличку с именем и домашним адресом. И пускают в плавание по Гангу. Медитирующие на берегу садху такие тела стараются выловить и медитациями попытаться вернуть к жизни.

Говорят, успешные исходы — не редкость. «Четыре года назад в 300 метрах от Маникарника отшельник поймал и оживил тело. Семья была так счастлива, что хотела озолотить садху. Но тот отказался, ведь если возьмет хоть одну рупию — потеряет всю свою мощь», — рассказал мне Каши Баба. Еще не сжигают животных, ведь они — символы богов. Но что потрясло меня больше всего, так это существовавший до сравнительно недавнего времени жуткий обычай — сати. Сожжение вдов. Умирает муж — жена обязана гореть в том же огне. Это не миф и не легенда. По словам Каши Баба, это явление было распространенным еще каких-то 90 лет назад.

По информации учебников, сожжение вдов запретили в 1929-м. Но эпизоды сати случаются и сегодня. Женщины много плачут, поэтому им запрещено находиться возле костра. Но буквально в начале 2009 года для вдовы из Агры сделали исключение. Она хотела последний раз проститься с мужем и попросилась подойти к огню. Туда и прыгнула, причем когда костер пылал уже вовсю. Женщину достали, но она сильно обгорела и умерла до приезда врачей. Кремировали в том же костре, что и ее суженого.

Обратная сторона Ганга

На другом от шумного Варанаси берегу Ганга — пустынные просторы. Туристам не рекомендуют там появляться, ведь иногда деревенская шантрапа проявляет агрессию. На противоположной стороне Ганга стирают белье селяне, туда привозят купаться паломников. Среди песков бросается в глаза одинокая хижина из веток и соломы. Там живет отшельник садху с божественным именем Ганеш. Мужчина лет 50-ти перебрался сюда из джунглей 16 месяцев назад, чтобы проводить ритуал пуджа — сжигать в костре продукты. Как жертва богам. Он по поводу и без повода любит сказать: «Мне не нужны деньги — мне нужна моя пуджа». За год и четыре месяца он спалил 1 100 000 кокосовых орехов и впечатляющее количество масла, фруктов и других продуктов.

Он проводит у себя в шалаше курсы медитации, чем и зарабатывает на свою пуджу. Как для человека из шалаша, который пьет воду из Ганга, он здорово знает английский, прекрасно знаком с продукцией канала National Geographic и предлагает мне записать номер своего мобильного. Раньше у Ганеша была нормальная жизнь, он до сих пор изредка перезванивается со взрослой дочерью и бывшей женой: «Однажды я понял, что больше не хочу жить в городе, и семья мне не нужна. Теперь я в джунглях, в лесу, в горах или на берегу реки.

Мне не нужны деньги — мне нужна моя пуджа». Вопреки рекомендациям для приезжих, я часто переплывал на другой берег Ганга, чтобы отдохнуть от бесконечного шума и назойливых толп. Ганеш узнавал меня издалека, махал рукой и кричал: «Дима!» Но и тут, на пустынном берегу другой стороны Ганга, можно вдруг вздрогнуть. Например, увидев собак, разрывающих на части человеческое тело, вынесенное на берег волнами. Увидеть, вздрогнуть и вспомнить — это Варанаси, «город смерти».

Хронология процесса

Если человек умер в Варанаси, его сжигают часов через 5-7 после смерти. Причина спешки — жара. Тело моют, делают массаж смесью из меда, йогурта и различных масел и читают мантры. Все это для того, чтобы открыть 7 чакр. Потом заворачивают в большую белую простыню и декоративную ткань. Кладут на носилки из семи бамбуковых поперечин — также по количеству чакр.

Члены семьи несут тело к Гангу и поют мантру: «Рам нам сагагэ» — призыв к тому, чтобы в следующей жизни этого человека все было хорошо. Носилки окунают в Ганг. Затем покойному открывают лицо, и родственники руками по пять раз поливают его водой. Один из мужчин семейства бреется наголо и облачается в белые одежды. Если умер отец — это делает старший сын, если мать — младший сын, если жена — муж. Поджигает от священного огня ветки и обходит с ними вокруг тела пять раз. Потому тело уходит в пять стихий: воду, землю, огонь, воздух, небеса.

Разжигать костер можно только естественным способом. Если умерла женщина — полностью не сжигают ее таз, если мужчина — ребро. Эту обгорелую часть тела обритый мужчина пускает в Ганг и через левое плечо из ведра тушит тлеющие угли.

В свое время Варанаси был академическим центром, а также и религиозным. В городе были возведены множество храмов, работали университеты и были открыты великолепные библиотеки с текстами еще ведических времен. Однако, многое было уничтожено мусульманами. Сотни храмов оказались разрушены, костры с бесценными манускриптами пылали день и ночь, были уничтожены и люди – носители бесценной древней культуры и знаний. Однако, дух Вечного Города победить не удалось. Его можно ощутить и сейчас, прогулявшись по узким улочкам старого Варанаси и спустившись к гхатам (каменным ступеням) на реке Ганг. Гхаты являются одной из визитных карточек Варанаси (как и любого священного для индуистов города), а также важным сакральным местом для миллионов верующих. Служат они как для ритуального омовения, так и для сжигания усопших. Вообще же гхаты – самое популярное место для жителей Варанаси – на этих ступенях сжигают трупы, смеются, молятся, умирают, гуляют, знакомятся, болтают по телефону или просто сидят.

Этот город производит самое сильное впечатление на путешественников по Индии, несмотря на то, что на ‘праздник для туриста’ Варанаси совсем не похож. Жизнь в этом священном городе удивительно плотно переплелась со смертью; считается, что умереть в Варанаси, на берегу реки Ганг, очень почетно. А потому больные и старые индуисты тысячами стремятся в Варанаси со всех уголков страны встретить здесь свою смерть и освободиться от суеты жизни.

Неподалеку от Варанаси расположен Сарнатх — место, где проповедовал Будда. Говорят, что дерево, растущее в этом месте, посажено из семян дерева Бодхи, того самого, под которым Будда получил самореализацию.

Набережная реки сама по себе является своеобразным огромным храмом, служба в котором не затихает никогда — одни молятся, другие медитируют, третьи занимаются йогой. Трупы умерших сжигают здесь же. Примечательно, что сжиганию подвергаются лишь тела тех, кому требуется ритуальное очищение огнем; а потому тела священных животных (коров), монахов, беременных женщин считаются уже очищенными страданиями и их, не кремируя, сбрасывают в Ганг. В этом и есть главное предназначение древнего города Варанаси – дать людям возможность освободиться от всего тленного.

И все же, несмотря на непонятную, и уж тем более невеселую для неиндуистов миссию, этот город — вполне реальный город с миллионным населением. В тесных и узких улочках слышатся голоса людей, звучит музыка, разносятся крики торговцев. Повсюду открыты лавочки, в которых можно купить сувениры от древних сосудов до сари, расшитых серебром и золотом.

Город, хотя его и нельзя назвать чистым, все же не так страдает от грязи и перенаселенности, как другие индийские крупные города — Бомбей или Калькутта. Впрочем, для европейцев и американцев улица любого индийского города напоминает гигантский муравейник — вокруг стоит какофония из клаксонов, велосипедных звонков и криков, и даже на велорикше протискиваться по узким, хоть и центральным улицам, оказывается весьма сложно.

Умерших детей в возрасте до 10 лет, тела беременных женщин и больных оспой не кремируют. К телу их привязывают камень, и бросают с лодки на середину реки Ганга. Такая же участь ждет тех, чьи родственники не могут позволить купить себе достаточно древесины. Кремация на костре стоит немалых денег и далеко не все могут это позволить. Иногда купленной древесины не всегда достаточно для кремации, и тогда полуобгоревшие останки тела сбрасывают в реку. Вполне обычное явление увидеть обугленные останки тел умерших, плывущих в реке. По оценкам, в городе ежегодно хоронят на дне реки около 45 000 не кремированных тел, повышая токсичность и без того сильно загрязненной воды. Что шокирует приезжих западных туристов, кажется вполне естественным для индусов. В отличие от Европы, где все происходит за закрытыми дверями, в Индии каждый аспект жизни виден на улицах, будь-то кремация, стирка белья, купание или приготовление пищи.

Река Ганга каким то чудесным образом могла очищать себя сама на протяжении многих веков. Еще 100 лет назад, микробы, такие как холера, не могли выжить в ее священных водах. К сожалению, сегодня Ганга входит в число пяти наиболее загрязненных рек мира. В первую очередь, из-за токсических веществ, сбрасываемых промышленными предприятиями вдоль русла реки. Уровень загрязнения некоторыми микробами превышает допустимые показатели в сотни раз. Приезжим туристам в глаза бросается полное отсутствие гигиены. Прах мертвых, стоки канализации и пожертвования плывут мимо верующих, когда они купаются и проводят в воде церемонию очищения. С медицинской точки зрения, купание в воде, в которой разлагаются трупы, несут риск инфекций с многочисленными болезнями, включая гепатит. Это какое то чудо, что так много людей ежедневно окунаются и пьют воду и не ощущают на себе вреда. К паломникам даже присоединяются некоторые туристы.

В загрязнение реки свою лепту также вносят многочисленные города, расположенные на Ганге. По итогам доклада Центрального управления надзора за загрязнением окружающей среды следует, что города Индии перерабатывают лишь около 30% всех своих нечистот. Ныне Ганг, как и многие другие реки Индии, чрезвычайно засорен. В нем содержится нечистот больше, чем свежей воды. А по его берегам скапливаются промышленные отходы и останки кремированных
трупов.

Так, Первый Город на Земле (как называют Варанаси в Индии) производит странное и невероятно сильное, неизгладимое воздействие на туристов – сравнить его невозможно ни с чем, как нельзя сравнивать религии, народы и культуры.

Варанаси — город мертвых

Убитые в хлам дороги, убитый тук-тук, отсутствие света, 350 рупий, час времени и еще одна мечта исполнена. Варанаси, он же Бенарес, он же Коши — город мертвых и один из самых древнейших городов человеческой цивилизации — встречай!

Честно говоря, читая чужие отчеты, у меня сложилось если не страшное, то как минимум зловещее представление об этом городе. Это совершенно не так, лыба не сходила с моего лица 24 часа в сутки все 4 дня пребывания.

Во-первых, «ужас» разбавлен привычной индийской действительностью:

Детишки, вынужденные с юных лет бороться за жизнь, еще не научились ненавидеть.

Крутыши!

Во-вторых, в индуизме совершенно иное отношение к смерти. Жизнь — это всего лишь путешествие от созидателя Брамы к разрушителю Шиве, а смерть — возвращение к началу пути и так бесконечно (почти) по кругу. Почти — потому что Варанаси — город священный, просто умерев здесь можно освободиться от колеса Сансары, то бишь цикла перерождений, к чему все и стремятся. Поэтому куча бомжей, стариков и калек стекаются к старости сюда. От количества фриков и неведомых персонажей реально хочется ржать в голос!

Друид:

Даже местный бомж немного прифигел от происходящего:

Вереница нищих с баночками будут визуально сопровождать вас повсюду.

Ну как, зловеще?

Улочки старого города. Торговля, сотни бомжей, религия, шум, сари, блаженные коровы и, конечно, фирменный замес запахов цветов, пота, мочи и специй — все это в атрофированном количестве ждет вас на улочках древнего Варанаси. Здесь сама жизнь встречается со смертью.

Здесь жгут

Так почему же «город мертвых»? Ответ прост. Варанаси — это не только святейший город индуизма, это еще и круглосуточный крематорий на свежем (ну как свежем…) воздухе. Кремированные тела сжигают 24 часа в сутки 365 дней в году и это очень прибыльный бизнес. Быть сожженым в Варанаси — значит получить все возможные ништяки, предусмотренные религией, круче ничего в жизни индуса не бывает!

Как и где жгут? Варанаси — город гхатов. Гхаты — это бывшие дворцы правителей Индии, окутавшие священную реку Ганг полумесяцем и впоследствии ставшие достоянием общественности. Есть два особенных гхата, где и расположены крематории. Показывать я их не буду (мне не интересно это снимать, вперед в гугл за извращениями, но интересного там мало). Если очень хочется представить крематорий, то подставьте на фото ниже большую кучу дров с торчащими оттуда обугленными ногами:

Всей грязной работой занимаются неприкасаемые — низшая каста индуизма, по сути это люди-рабы. Беременных женщин и детей сжигать нельзя — их тела просто скидывают в воду (к рыбкам). Пепел от сгоревшего тела (а сгорает он за часа три-четыре) и останки тоже скидывают в реку. Ну как, неплохо?

Панорамы на гхаты и город:

Или так 🙂 Свастика — важный атрибут индуизма, и она повсюду. Этот священный символ был за многие века до того, как его негативно популяризовали нацисты.

Гхаты и развлечения

Один из самых красивых и популярных гхатов — Кедар Гхат.

Он же издалека — движняк кипит!

Самый популярный аттракцион — лодочная прогулка по реке Ганг. Вид на закате чумовой и полный дзен в процессе! А по реке то и дело плывут повязки (те, которыми опутывают женщин и детей при скидывании за борт)…

Ближе к ночи загорается упоротый желтый свет, и ты окончательно теряешь ощущение реальности происходящего.

После заката каждый день идет какое-то шоу, которые типа маст хев при посещении Варанаси. Полный отстой! Лодочки скапливаются возле одного из гхатов и сотни людей с воды смотрят скучнейшее представление. Было настолько скучно, что своего лодочника я развернул гораздо раньше, чем оно закончилось.

Весь мусор города сливается в реку, труды крематория тоже в реку. А теперь сладенькое — так как река святая, то индусы в ней с радостью купаются! Более того, есть религиозная обязанность — каждый индус должен хотя бы раз в жизни сделать омовение в Ганге, желательно в Варанаси. Это такой концентрат треша, что будет отдельный пост только про это.

Типичная улица города: индус, коровья лепешка, собака/коза/свинья/корова и много мусора. Кстати, знакомьтесь — это Рико, мой местный гид, 6 часов водивший персональную экскурсию и рассказавший все-все-все, что только можно было. Рико крутой гид и обладатель спортивного мото (с неработающим спидометром, естественно), правда, лавировать по таким улицам через коров страшно, даже если за плечами неплохой опыт катания на двухколесном.

Здесь не заканчивается движуха, она здесь кипит почти 24/7. Правда, движуха абсолютно тупая и бесполезная, в двух словах это колесо сансары пары баксов (цикл перетекания пары баксов из кармана в карман) и религия.

А религия очень красивая и гулять по улицам старого города одно удовольствие (заодно можно стать чемпионом по прыжкам через лепехи).

Сидишь в кафе, ешь ласси…и тут радостные крики как команда поддержки на футболе — опа, очередное тело понесли. Мозг окончательно берет отпуск от визуальной картинки вокруг.

Вообще, с едой весело — ты берешь уличную еду, кусаешь, а рядом опять понесли кремированного…Не дадут заскучать!

Говорят, быть убитым коровой — это большая удачу, переродишься кастой выше. So close, но, сорян, ребята, у меня и без того все отлично и большие планы 🙂

Панорама города мертвых самой высокой точки:

Обратите внимание на правый берег — он необитаем, там по преданиям находится царство мертвых.

А солнце здесь злое и закаты с рассветами просто сумасшедшие, особенно полоска солнца на воде, никогда такого не видел…

Пссс, парень…как насчет немного Варанаси?

Фото: Люди: Из жизни: Lenta.ru

Индийский Варанаси называют «городом мертвых»: именно там происходит бесконечный процесс сжигания умерших индийцев. Гхаты Ганги (место спуска к реке) используются и для массовых сеансов помывки, и для ритуальных проводов усопших в другой мир. Фотограф Сергей Строителев — один из немногих журналистов, которому удалось не просто посмотреть на массовые сожжения издалека, а побывать в толпе индийцев и стать свидетелем полного цикла проводов. Специально для «Ленты.ру» Строителев рассказал об опасном путешествии и поделился эксклюзивными снимками.

По приезде в Варанаси в комнате отеля я сразу почувствовал запах гари — набережная Маникарника была совсем рядом. Это древнейший индийский крематорий, один из 84 варанасийских гхатов, — место, где, по преданиям, Вселенная сгорит в конце времен. Я давно мечтал снять священную кремацию, меня привлекала духовность, многогранность и сложность процесса, древние традиции и легенды, лежащие в основе ритуала кремации, и Маникарника стало идеальным местом.

Ранним утром по пути на набережную я продрался сквозь толпу местных, окутанных запахом марихуаны, быков, перепрыгнул не одну кучу навоза и почувствовал жар костров. В воздухе висел запах горящих тел и ароматических масел.

Я стоял и смотрел на этот праздник смерти, и он просто зачаровывал меня.

Как только я попытался достать камеру, толпа из касты неприкасаемых окружила меня, начала кричать и попыталась выхватить аппарат. Бумажка в бюрократическую полицию не сработала, поэтому мне пришлось договариваться с местными авторитетами, которые «держали» крематорий. На получение разрешения ушло несколько дней, мне пришлось не раз поговорить с толстобрюхим боссом, разъясняя свой интерес. Краснозубый от жевательного табака мужчина Кумар, которого приставили мне помогать, встречал меня каждое утро и пристально наблюдал за моей работой.

Следующие дни я снимал без проблем. Родственникам усопших было абсолютно неважно, что рядом с ними был человек с камерой. В момент ритуала они впадали в какое-то особое состояние и не замечали ничего вокруг. Безусловно, это горе, но также и радость за освобождение души умершего близкого. Это невероятный парадокс.

здесь уже ничего не исправить, жги » BigPicture.ru

«Моя экспедиция, проехав Дели, Раджастхан, побывав у индийских цыган и мумбайских проституток, померзнув целую ночь на ночном вокзале Агры, к новому, 2015 году въехала в город-герой Варанаси», — эксклюзивно для Бигпикчи рассказывает Петр Ловыгин.

(Всего 32 фото)

1. Варанаси — город для индийцев особенный. Не всякий мечтает в нем жить, не всякий успевает в нем умереть, но быть сожженным на берегах Варанаси и выпасть пеплом в Гангу мечтает каждый индиец. Варанаси для них город особого погребального назначения. Но я не индиец. Я выбрал Варанаси для встречи нового, 2015 года. Это не беда, что 1 января в городе вдруг отключились водоснабжение и канализация, а в нашей комнате в декабрьские морозы отсутствовали стекла в окне. Мы его заложили картой Индии в раме, что сняли со стены. Бессовестно протекала крыша, потому что первый день нового года лило с неба весь день. Но несмотря на это Варанаси — Великий город.2. Ганга — это вена города. Не было бы Ганги — не было бы и Варанаси. Ей город обязан всем. Набережная Ганги — это своеобразная площадь города. Каждый вечер здесь наступает время Пуджи, индуистского ритуала, когда десяток молодых людей при большом скоплении народа на суше и несметном количестве лодок на воде подносят своим божествам пищу, огонь и прочие подарки. Тут же цирюльники стригут людей, проводятся индуистские собрания, йоги гнут себе конечности на благо Вселенной.3. Гаты (спуски к воде) Ганги — это еще и публичная баня под открытым небом. Литрами с их ступенек льется в воду Pan­tene Pro‑V. Толстопузые мужики погружаются в воды. Из воды торчат головы святых старцев с длиннющими бородами, и непонятно, как они находят среди всей этой белоснежной поросли рот, когда хотят есть.4.5. В одной красивой книге с шелестящими на ветру страницами я читал, что индийцы давно уже соединили у Ганги один конец с другим. И течет она теперь по кругу. Потом построили священную электростанцию с вечным двигателем.6. Стирается белье. Моется скот.7. Сушится белье на таких грязных поверхностях, что смысла в стирке особого нет. Оно тотчас же становится таким, как и прежде. В этом есть специфика всех индийских прачечных: есть постоянная занятость! Постирал — положил сушиться — испачкалось — снова начал стирать — постирал — положил сушить — и так далее…8. Небо над Гангой занято войной воздушных змеев. Лески от них протянулись с одного берега Ганги на другой так, что все эти горы белья, стираемые в его водах, можно сушить и поперек течения. А пока женщины в сари до этого не додумались и просто раскладывают эти рубашки и сорочки, трусы и километровые простыни на солнце так, что со спутника можно прочитать магический символ Ом.9. А один старик взял и из коровьих лепешек соорудил новую автодорогу от Варанаси до Аллахабада.10. Но главная достопримечательность Варанаси — два гата, на которых сжигают тела умерших. Снимать здесь категорически запрещено. Эти кадры сделаны на мой страх и риск, благо моя камера имеет возможность оставаться незамеченной. Очередь из дровяных запасов начинается еще задолго до подхода к воде.11. Чтобы сжечь человека, требуется несколько часов и около 400 килограммов дров. Поджигать у индийцев получается плохо. У меня вот есть друг, который в любой дождь, с одной спички… до 70% кожного покрова. И конечно, помимо дров, самый популярный товар здесь — средство для розжига.12. Камера не позволяет приблизиться к трупу. Но, проходя мимо, на расстоянии полуметра, можно увидеть, что труп далеко не свежий. Скажем так, «полежавший». И явно не неделю, а больше. Как у цыган в Молдавии — покойничек лежит по несколько недель и никто не торопится его хоронить.13. Все индийцы по мере возможности следят за тем, чтобы фотосъемка не производилась. На выходе с главного гата я был пойман за руку с просьбой показать последние кадры: мол, мы видели, как вы только что снимали (на самом деле ничего они не видели, просто решили, раз с камерой — значит снимал). С веселыми возгласами: «Шухер! Мусора! Линяем!» мы ускорили шаг по узким варанасийским улочкам. На призыв проявившего бдительность индийца наказать залетных ни один из его соотечественников не откликнулся.14. Одновременно на каждом из двух гатов сгорает от трех до шести тел. Процедура совершенно обычная, хоть и собирающая толпу зевак — как индийцев, так и иностранцев.15. Конечно, радует и отношение индийцев к похоронным делам. Процессии с трупом идут прямо по улицам города к гатам, они легко различимы по а) несомому на носилках телу, б) большому количеству радующихся людей. Они бьют в барабаны, танцы танцуют и веселятся, словно Индия только что выиграла очередной матч в крикет.16. В мой первый приезд сюда у меня был замечательный лодочник, что катал нас по Ганге. Паркуясь у берега, он бился кормой о голову чьего-то трупа, лежащего в воде. Рядом в костре догорал еще один. Обгорелые ноги торчали среди дров с одной стороны, с другой дотлевала голова.17. И снова в пяти метрах от меня и этого «крематория на воде» группа индийцев исполняет залихватские танцы. И кажется, что еще чуть-чуть — и наступит праздник Ивана Купалы, найдут папоротник и начнутся прыжки через этот костер.18.19. А есть и те, кто сам или его бедные родственники не способны найти деньги на дрова. И тогда труп сбрасывается в Гангу прямо так.20. Он пристанет к ее берегам чуть ниже по течению. Станет кормом для бродячих собак.21. Полосатые набережные Варанаси.22. Много местных ходят по набережной с неиссякаемой задачей «кого бы еще сжечь». Как только завидят бесхозное тело — начинают тормошить его и заглядывать в зрачки. Тело просыпается. «Живая! Туды ее в качель…» — сокрушаются индийцы.23.24. С воды Варанаси, конечно, очень красив. Такая индийская Венеция.25. Да и внутри города много радости. Только алкоголь очень дорогой.26. Потому люди здесь пьют мало. В основном едят. Аутентичных харчевен со всевозможными отравами тут много.27. И в глубине улочек, в полумраке, и вот в таких open-air-забегаловках, где чумазые ребята посадят тебя с твоим подносом тали в самый центр стола, начнут что-то расспрашивать про Россию, и, как обычно, их знания ограничатся именем Vladimir Putin, а повар потом положит тебе добавки прямо собственной рукой, и неизвестно, что он до этого ею делал. Прием пищи в Индии — это всегда хождение по минному полю.28. В той самой красивой книге с шелестящими на ветру страницами написано также, что в Индии все давно уже вышли в астрал. Редко кого на улице встретишь, да и те японские туристы. Теперь индийцы занимаются переводом в астрал коров. К чемпионату мира в России перевод коров в астрал обещали полностью завершить.29.30.31.32. И все-таки Варанаси — город сказочный. Город с лицом. И не беда даже, что весь первый день нового года беспрестанно лил дождь и приказала долго жить вся канализация и водоснабжение, а в окно безудержно дуло. Нам на это нечего смотреть. Лишь бы похоронное дело Варанаси жило и процветало.

Смотрите также: За что я люблю Калькутту: мать Тереза, золотое дерево и рикши прямоходячие

А вы знали, что у нас есть Instagram и Telegram?

Подписывайтесь, если вы ценитель красивых фото и интересных историй!

варанаси — город мертвых

Репортажи | Варанаси — город мертвых

Варанаси — город мертвых (Внимание, есть шокирующие фото, впечатлительным просмотр не рекомендуется)

ВНИМАНИЕ ! Присутствуют шокирующие фото. Впечатлительным просмотр не рекомендуется !

Наша планета полна чудесными сюрпризами от природы и древних цивилизаций, полна красотами и достопримечательностями, ну а еще на ней можно встретить довольно необычные, странные, мрачные традиции и ритуалы. Хотя надо заметить, это для нас они странные и страшные, а для некоторых — это их обыденная жизнь, это их культура.

Каждый из миллиарда индусов мечтает умереть именно в Варанаси или сжечь тут свое тело. Open air крематорий дымит 365 дней в году и 24 часа в сутки. Сотни тел со всей Индии и зарубежья ежедневно сюда приезжают, прилетают и сгорают. Хорошую религию придумали индусы — что мы, отдав концы, не умираем насовсем. Эти базовые познания про индуизм под аккорды своей гитары вселил в нас Владимир Высоцкий. Спел и просветил: «живешь правильно — будет тебе счастье в следующей жизни, а если туп, как дерево, — родишься баобабом»

Варанаси является важным религиозным местом в мире индуизма, центром паломничества индусов со всего мира, таком же древнем как Вавилон или Фивы. Здесь более сильно, чем где-либо еще, проявляются противоречия человеческого существования: жизни и смерти, надежды и страдания, молодости и старости, радости и отчаяния, блеска и нищеты. Это город, в котором так много смерти и жизни одновременно. Это город, в котором сосуществуют вечность и бытие. Это лучшее место для понимания того, что собой представляет Индия, ее религия и культура.

В религиозной географии индуизма, Варанаси является центром Вселенной. Один из самых священных городов для индусов служит своего рода гранью между физической реальностью и вечностью жизни. Здесь боги спускаются на землю, а простой смертный достигает блаженства. Это святое место, чтобы жить, и благословенное место, чтобы умереть. Это самое лучшее место для того, чтобы достичь блаженства.

Известность Варанаси в индуистской мифологии не имеет себе равных. Согласно легенде, город был основан индусским Богом Шивой несколько тысяч лет назад, что сделало его одним из самых важных мест паломничества в стране. Это один из семи священных городов индусов. Во многих отношениях он воплощает самые лучшие и худшие стороны Индии, иногда приводящие иностранных туристов в ужас. Тем не менее, сцены паломников, произносящих в лучах восходящего солнца молитву у реки Ганга, на фоне индуистских храмов является, одной из самых впечатляющих достопримечательностей в мире. Путешествуя по северной Индии, постарайтесь не обойти стороной этот древний город.

Основанный за тысячу лет до Рождества Христова, Варанаси является одним из старейших городов в мире. Его нарекли многими эпитетами — «город храмов», «священный город Индии», «религиозная столица Индии», «город огней», «город просвещения» — и только совсем недавно было восстановлено его официальное название, впервые упоминавшемся еще в джатаки – древнем повествовании индуской литературы. Но многие до сих пор продолжают использовать английское название Бенарес, а паломники называют его не иначе как Каши – именно так нарекли город три тысячи лет.

Индус действительно верит в странствия души, которая после кончины переселяется в другие живые существа. И относится к смерти вроде и особенно, но в то же время обыденно. Для индуиста смерть — лишь один из этапов сансары, или бесконечной игры рождений и смертей. А еще приверженец индуизма мечтает однажды не родиться. Он стремится к мокше завершению того самого цикла перерождений, вместе с которым — к освобождению и избавлению от тягот мира материального. Мокша практически синоним буддистской нирваны: высшее состояние, цель человеческих стремлений, некий абсолют.

На протяжении тысячелетий, Варанаси был центром философии и теософии, медицины и образования. Английский писатель Марк Твен, потрясенный посещением Варанаси, написал: «Бенарес (старое название) старше истории, старше традиции, даже старше, чем легенды и выглядит вдвое старше их всех вместе взятых». Многие известные и наиболее почитаемые индийские философы, поэты, писатели и музыканты проживали в Варанаси. В этом славном городе жил классик литературы хинди Кабир, поет и писатель Тулсидас написал эпическую поему Рамачаритаманаса, ставшей одной из самых знаменитых произведений литературы на языке хинди, а Будда произнес свою первую проповедь в Сарнатхе, всего в нескольких километрах от Варанаси. Воспетый мифами и легендами, освященный религией, он всегда привлекал большое количество паломников и верующих с незапамятных времен.

Варанаси расположен между Дели и Калькуттой на западном берегу Ганги. Каждый индийский ребенок, слушавший рассказы своих родителей, знает, что Ганга является самой крупной и святой из всех рек в Индии. Главная причина посещения Варанаси, это, конечно же, увидеть реку Ганга. Значение реки для индусов не поддается описанию. Она входит в число 20 крупнейших рек мира. Бассейн реки Ганга является наиболее густонаселенным в мире, с населением более чем 400 миллионов человек. Ганга является важным источником орошения и коммуникации для миллионов индийцев, живущих вдоль русла реки. С незапамятных времен ей поклонялись как богине Ганга. Исторически сложилось так, что ряд столиц бывших княжеств располагались на ее берегах.

Самый большой гхат в городе, использующийся для кремации — это Маникарника. Здесь кремируют около 200 тел в день, а погребальные костры горят и днем, и ночью. Семьи привозят сюда покойников, умерших естественной смертью.

Индуизм подарил тем, кто его исповедует, метод гарантированного достижения мокши. Достаточно умереть в священном Варанаси (ранее — Бенарес, Каши. — Прим. авт.) — и сансара заканчивается. Наступает мокша. При этом важно отметить, что хитрить и бросаться в этом городе под машину — не выход. Так мокши точно не видать. Даже если индус отдал концы не в Варанаси, этот город все равно способен повлиять на дальнейшее его существование. Если кремировать тело на берегу священной реки Ганг в этом городе, то карма на следующую жизнь очищается. Вот и стремятся сюда индуисты со всей Индии и мира — умирать и гореть.

Набережная Ганга — самое тусовочное место в Варанаси. Вот измазанные в саже отшельники садху: настоящие — молятся и медитируют, туристические пристают с предложениями сфотографироваться за денежку. Брезгливые европейки пытаются не вступить в нечистоты, толстые американки снимают себя на фоне всего, перепуганные японцы ходят в марлевых повязках на лицах — от инфекций спасаются. Тут полно растаманов с дредами, фриков, просветленных и псевдопросветленных, шизиков и попрошаек, массажистов и гашиш-дилеров, художников и прочего всех на свете мастей люду. Ни с чем не сравнимая пестрота толпы.

Несмотря на обилие приезжих, назвать этот город туристическим язык не поворачивается. У Варанаси все-таки своя жизнь, и туристы тут абсолютно ни при чем. Вот по Гангу плывет труп, рядом мужик стирает и отбивает о камень белье, кто-то чистит зубы. Почти все купаются со счастливыми лицами. «Ганг — наша мама. Вам, туристам, не понять. Вы смеетесь, что мы пьем эту воду. Но для нас она священна», — объясняют индусы. И действительно — пьют и не болеют. Родная микрофлора. Хотя канал Discovery, когда снимал фильм про Варанаси, сдал пробы этой воды на исследования. Вердикт лаборатории страшный — одна капля лошадь если не убьет, то уж точно подкосит. Гадости в той капле больше, чем в списке потенциально опасных инфекций страны. Но обо всем этом забываешь, попав на берег горящих людей.

Это Маникарника Гхат — главный крематорий города. Повсюду тела, тела и еще раз тела. Ждут своей очереди в костер, которых — десятки. Гарь, дым, треск дров, хор обеспокоенных голосов и бесконечно звенящая в воздухе фраза: «Рам нам сагагэ». Вот из костра высунулась рука, показалась нога, а теперь покатилась голова. Вспотевшие и щурящиеся от жара рабочие бамбуковыми палками переворачивают являющиеся из огня части тела. Ощущение такое, что попал на съемки какого-то «ужастика». Реальность уходит из-под ног.

Бизнес на трупах

С балконов «козырных» отелей виден Ганг, а вместе с ним и дым погребальных костров. Круглые сутки чувствовать этот странный запах не хотелось, и я забрался в менее фешенебельный район, да от трупов подальше. «Друг, хорошая камера! Хочешь поснимать, как сжигают людей?» редко, но слышатся предложения от приставал. Нет ни единого закона, запрещающего снимать погребальные обряды. Но вместе с тем нет и ни единого шанса воспользоваться отсутствием запрета. Продажа псевдоразрешений на съемку — бизнес для касты, контролирующей кремацию. Пять-десять долларов за один щелчок затвором, причем дубль — в ту же цену.

Схитрить невозможно. Приходилось наблюдать, как туристы по незнанию хотя бы просто направляли камеру в сторону огня и попадали под жесточайший прессинг толпы. Это были уже не торги, а рэкет. Для журналистов тарифы особые. Подход к каждому индивидуален, но за разрешение на работу «в зоне» — до 2000 евро, а за одну фотокарточку до сотни долларов. Уличные посредники всегда уточняли мою профессию и только потом начинали торги. А кто я? Студент-фотолюбитель! Пейзажи, цветочки да бабочки. Скажешь такое — и цена сразу божеская, 200 баксов. Вот только нет гарантии, что с «филькиной грамотой» в итоге не отправят куда подальше. Продолжаю поиски и вскоре выхожу на главного. «Би-и-и-г босс», — называют его на набережной.

Звать Сурес. С большим животом, в кожаном жилете он гордо прохаживается между кострами — контролирует персонал, продажу древесины, сбор выручки. Ему я тоже представляюсь начинающим фотолюбителем. «Ладно, с тебя 200 долларов, и снимай неделю», — обрадовал Сурес, попросил 100 долларов предоплаты и показал образец «пермишина» — листик А4 с надписью а-ля «Разрешаю. Босс». Клочок бумаги за две сотни зеленых снова не захотелось покупать. «В мэрию Варанаси», — сказал я водителю тук-тука. Комплекс двухэтажных домиков очень напоминал санаторий советских времен. Люди суетятся с бумагами и стоят в очередях.

А мелкие чиновники горадминистрации, как и у нас, нерасторопные — долго возятся с каждым листиком. Я убил полдня, собрал коллекцию автографов больших шишек Варанаси и поехал в полицейское управление. Правоохранители предложили ждать босса и угощали чаем. Из глиняных горшочков, будто из лавки «украинский сувенир». Выпив чай, полицейский разбивает «глечик» об пол. Оказывается, пластмасса — это дорого и неэкологично. А вот глины в Ганге много и бесплатно. В уличной забегаловке такой стакан вместе с чаем обходился даже мне в 5 рупий. Индусу — и того дешевле. Через несколько часов состоялась аудиенция у шефа полиции города. Решил использовать встречу по максимуму и попросил у того визитку. «У меня только на хинди!» — смеялся мужчина. «Предлагаю обмен. Вы мне — на хинди, я вам на украинском», — придумываю я. Теперь у меня в руках целая стопка разрешительных документов и козырь — визитка главного в Варанаси человека в погонах.

Последний приют

Приезжие испуганно глазеют на костры издали. К ним подходят доброжелатели и якобы бескорыстно посвящают в историю погребальных традиций Индии. «На костер уходит 400 килограммов дров. Один килограмм — 400-500 рупий (1 доллар США — 50 индийских рупий. — Прим. авт.). Помоги семье умершего, пожертвуй денег хотя бы на пару килограммов. Люди всю жизнь собирают деньги на последний костер» — стандартно завершается экскурсия. Звучит убедительно, иностранцы достают кошельки. И, сами того не подозревая, оплачивают полкостра. Ведь реальная цена древесины — от 4 рупий за кило. Вечером прихожу на Маникарнику. Буквально через минуту прибегает мужчина и требует объяснить, как смею обнажать объектив в священном месте.

Когда видит документы — почтительно складывает руки у груди, склоняет голову и произносит: «Добро пожаловать! Ты — наш друг. Обращайся за помощью». Это 43-летний Каши Баба из высшей касты брахманов. Он уже 17 лет курирует тут процесс кремации. Говорит, работа дает сумасшедшую энергию. Индусы и правда обожают это место — вечерами мужики рассаживаются на ступеньках и часами глазеют на костры. «Мы все мечтаем умереть в Варанаси и кремировать здесь тела», — примерно так рассуждают они. Мы с Каши Баба тоже усаживаемся рядом. Оказывается, тела начали сжигать именно в этом месте еще 3500 лет назад. С тех пор как тут не зажегся огонь бога Шивы. Он горит и сейчас, за ним круглые сутки надзор, от него поджигается каждый ритуальный костер. Сегодня тут ежедневно превращают в пепел от 200 до 400 тел. Причем не только со всей Индии. Сгореть в Варанаси — последняя воля многих индусов-иммигрантов и даже некоторых иностранцев. Недавно, например, кремировали пожилого американца.

Вопреки туристическим басням кремация не очень дорога. Чтобы сжечь тело, потребуется 300-400 килограммов древесины и до четырех часов времени. Килограмм дров — от 4 рупий. Вся траурная церемония может стартовать уже от 3-4 тысяч рупий, или 60-80 долларов. А вот максимальной планки нет. Люди побогаче для запаха добавляют в костер сандаловое дерево, килограмм которого дотягивает до 160 долларов. Когда в Варанаси умер махараджа, его сын заказал костер полностью из сандалового дерева, а вокруг разбрасывал изумруды и рубины. Все они по праву достались работникам Маникарники — людям из касты дом-раджа.

Это низшее сословие людей, так называемые неприкасаемые. Их судьба — нечистые виды работ, к которой относят и сжигание трупов. В отличие от других неприкасаемых, каста дом-раджа имеет деньги, на что намекает даже элемент «раджа» в названии.

Каждый день эти люди чистят территорию,просеивают и промывают через сито золу, угли и прогоревший грунт. Задача — найти драгоценности. Родственники не имеют права снимать их с умершего. Напротив, сообщают ребятам дом-раджа, что у покойного, скажем, золотая цепочка, кольцо с бриллиантом и три золотых зуба. Все это рабочие найдут и продадут. Ночью над Гангом зарево от костров. Лучше всего смотреть на него с крыши центрального здания Маникарника Гхат. «Если упадешь — сразу в костер. Удобно», — рассуждает Каши, пока я стою на козырьке и снимаю панораму. Внутри этого здания — пустота, темнота и прокопченные десятилетиями стены.

Скажу откровенно — жутко. Прямо на полу, в углу на втором этаже сидит сморщенная бабуля. Это Дайя Май. Точного своего возраста она не помнит — говорит, примерно 103 года. Последние 45 из них Дайя провела в этом самом углу, в здании возле берега кремации. Ждет смерти. Хочет умереть именно в Варанаси. Впервые эта женщина из Бихара попала сюда, когда умер ее муж. А вскоре лишилась сына и тоже решила умирать. Я был в Варанаси десять дней, почти каждый из которых встречал Дайю Май. Опираясь на палочку, утром она выбиралась на улицу, прохаживалась между стопками дров, подходила к Гангу и снова возвращалась в свой угол. И так 46-й год подряд.

Жечь или не жечь? Маникарника — не единственное в городе место для кремации. Тут сжигают умерших естественной смертью. А километром ранее, на Хари Чандра Гхат, придаются огню убитые, самоубийцы, жертвы аварий. Рядом электрокрематорий, где сжигают нищих, не собравших денег на дрова. Хотя обычно в Варанаси проблем с похоронами нет даже у самых бедных. Дерево, которое не догорело на предыдущих кострах, бесплатно отдают семьям, у которых не хватило дров. В Варанаси всегда можно собрать деньги среди местных жителей и туристов. Ведь помогать семье покойного — для кармы хорошо. А вот в бедных селах с кремацией проблемы. Помочь некому. И символически обгоревшее и выброшенное в Ганг тело — не редкость.

В местах, где в священной реке образуются запруды, даже существует профессия — сборщик трупов. Мужчины плавают на лодке и собирают тела, по необходимости даже ныряя в воду. Рядом грузят в лодку привязанное к большой каменной плите тело. Оказывается, далеко не все тела можно сжечь. Запрещается кремировать садху, ведь те отказались от работы, семьи, секса и цивилизации,посвятив жизнь медитациям. Не сжигают детей до 13 лет, ведь считается, что их тела, как цветы. Соответственно запрещено предавать огню и беременных женщин, ведь внутри — дети. Не получится кремировать больного лепрой. Все эти категории покойных привязывают к камню и топят в Ганге.

Запрещено кремировать убитых укусом кобры, что в Индии не редкость. Считается, что после укуса этой змеи наступает не смерть, а кома. Поэтому из бананового дерева мастерят лодку, куда кладут обернутое в пленку тело. К нему крепят табличку с именем и домашним адресом. И пускают в плавание по Гангу. Медитирующие на берегу садху такие тела стараются выловить и медитациями попытаться вернуть к жизни.

Говорят, успешные исходы — не редкость. «Четыре года назад в 300 метрах от Маникарника отшельник поймал и оживил тело. Семья была так счастлива, что хотела озолотить садху. Но тот отказался, ведь если возьмет хоть одну рупию — потеряет всю свою мощь», — рассказал мне Каши Баба. Еще не сжигают животных, ведь они — символы богов. Но что потрясло меня больше всего, так это существовавший до сравнительно недавнего времени жуткий обычай — сати. Сожжение вдов. Умирает муж — жена обязана гореть в том же огне. Это не миф и не легенда. По словам Каши Баба, это явление было распространенным еще каких-то 90 лет назад.

По информации учебников, сожжение вдов запретили в 1929-м. Но эпизоды сати случаются и сегодня. Женщины много плачут, поэтому им запрещено находиться возле костра. Но буквально в начале 2009 года для вдовы из Агры сделали исключение. Она хотела последний раз проститься с мужем и попросилась подойти к огню. Туда и прыгнула, причем когда костер пылал уже вовсю. Женщину достали, но она сильно обгорела и умерла до приезда врачей. Кремировали в том же костре, что и ее суженого.

Обратная сторона Ганга

На другом от шумного Варанаси берегу Ганга — пустынные просторы. Туристам не рекомендуют там появляться, ведь иногда деревенская шантрапа проявляет агрессию. На противоположной стороне Ганга стирают белье селяне, туда привозят купаться паломников. Среди песков бросается в глаза одинокая хижина из веток и соломы. Там живет отшельник садху с божественным именем Ганеш. Мужчина лет 50-ти перебрался сюда из джунглей 16 месяцев назад, чтобы проводить ритуал пуджа — сжигать в костре продукты. Как жертва богам. Он по поводу и без повода любит сказать: «Мне не нужны деньги — мне нужна моя пуджа». За год и четыре месяца он спалил 1 100 000 кокосовых орехов и впечатляющее количество масла, фруктов и других продуктов.

Он проводит у себя в шалаше курсы медитации, чем и зарабатывает на свою пуджу. Как для человека из шалаша, который пьет воду из Ганга, он здорово знает английский, прекрасно знаком с продукцией канала National Geographic и предлагает мне записать номер своего мобильного. Раньше у Ганеша была нормальная жизнь, он до сих пор изредка перезванивается со взрослой дочерью и бывшей женой: «Однажды я понял, что больше не хочу жить в городе, и семья мне не нужна. Теперь я в джунглях, в лесу, в горах или на берегу реки.

Мне не нужны деньги — мне нужна моя пуджа». Вопреки рекомендациям для приезжих, я часто переплывал на другой берег Ганга, чтобы отдохнуть от бесконечного шума и назойливых толп. Ганеш узнавал меня издалека, махал рукой и кричал: «Дима!» Но и тут, на пустынном берегу другой стороны Ганга, можно вдруг вздрогнуть. Например, увидев собак, разрывающих на части человеческое тело, вынесенное на берег волнами. Увидеть, вздрогнуть и вспомнить — это Варанаси, «город смерти».

Хронология процесса

Если человек умер в Варанаси, его сжигают часов через 5-7 после смерти. Причина спешки — жара. Тело моют, делают массаж смесью из меда, йогурта и различных масел и читают мантры. Все это для того, чтобы открыть 7 чакр. Потом заворачивают в большую белую простыню и декоративную ткань. Кладут на носилки из семи бамбуковых поперечин — также по количеству чакр.

Члены семьи несут тело к Гангу и поют мантру: «Рам нам сагагэ» — призыв к тому, чтобы в следующей жизни этого человека все было хорошо. Носилки окунают в Ганг. Затем покойному открывают лицо, и родственники руками по пять раз поливают его водой. Один из мужчин семейства бреется наголо и облачается в белые одежды. Если умер отец — это делает старший сын, если мать — младший сын, если жена — муж. Поджигает от священного огня ветки и обходит с ними вокруг тела пять раз. Потому тело уходит в пять стихий: воду, землю, огонь, воздух, небеса.

Разжигать костер можно только естественным способом. Если умерла женщина полностью не сжигают ее таз, если мужчина — ребро. Эту обгорелую часть тела обритый мужчина пускает в Ганг и через левое плечо из ведра тушит тлеющие угли.

В свое время Варанаси был академическим центром, а также и религиозным. В городе были возведены множество храмов, работали университеты и были открыты великолепные библиотеки с текстами еще ведических времен. Однако, многое было уничтожено мусульманами. Сотни храмов оказались разрушены, костры с бесценными манускриптами пылали день и ночь, были уничтожены и люди – носители бесценной древней культуры и знаний. Однако, дух Вечного Города победить не удалось. Его можно ощутить и сейчас, прогулявшись по узким улочкам старого Варанаси и спустившись к гхатам (каменным ступеням) на реке Ганг. Гхаты являются одной из визитных карточек Варанаси (как и любого священного для индуистов города), а также важным сакральным местом для миллионов верующих. Служат они как для ритуального омовения, так и для сжигания усопших. Вообще же гхаты – самое популярное место для жителей Варанаси – на этих ступенях сжигают трупы, смеются, молятся, умирают, гуляют, знакомятся, болтают по телефону или просто сидят.

Этот город производит самое сильное впечатление на путешественников по Индии, несмотря на то, что на ‘праздник для туриста’ Варанаси совсем не похож. Жизнь в этом священном городе удивительно плотно переплелась со смертью; считается, что умереть в Варанаси, на берегу реки Ганг, очень почетно. А потому больные и старые индуисты тысячами стремятся в Варанаси со всех уголков страны встретить здесь свою смерть и освободиться от суеты жизни.

Неподалеку от Варанаси расположен Сарнатх — место, где проповедовал Будда. Говорят, что дерево, растущее в этом месте, посажено из семян дерева Бодхи, того самого, под которым Будда получил самореализацию.

Набережная реки сама по себе является своеобразным огромным храмом, служба в котором не затихает никогда — одни молятся, другие медитируют, третьи занимаются йогой. Трупы умерших сжигают здесь же. Примечательно, что сжиганию подвергаются лишь тела тех, кому требуется ритуальное очищение огнем; а потому тела священных животных (коров), монахов, беременных женщин считаются уже очищенными страданиями и их, не кремируя, сбрасывают в Ганг. В этом и есть главное предназначение древнего города Варанаси – дать людям возможность освободиться от всего тленного.

И все же, несмотря на непонятную, и уж тем более невеселую для неиндуистов миссию, этот город — вполне реальный город с миллионным населением. В тесных и узких улочках слышатся голоса людей, звучит музыка, разносятся крики торговцев. Повсюду открыты лавочки, в которых можно купить сувениры от древних сосудов до сари, расшитых серебром и золотом.

Город, хотя его и нельзя назвать чистым, все же не так страдает от грязи и перенаселенности, как другие индийские крупные города — Бомбей или Калькутта. Впрочем, для европейцев и американцев улица любого индийского города напоминает гигантский муравейник — вокруг стоит какофония из клаксонов, велосипедных звонков и криков, и даже на велорикше протискиваться по узким, хоть и центральным улицам, оказывается весьма сложно.

Умерших детей в возрасте до 10 лет, тела беременных женщин и больных оспой не кремируют. К телу их привязывают камень, и бросают с лодки на середину реки Ганга. Такая же участь ждет тех, чьи родственники не могут позволить купить себе достаточно древесины. Кремация на костре стоит немалых денег и далеко не все могут это позволить. Иногда купленной древесины не всегда достаточно для кремации, и тогда полуобгоревшие останки тела сбрасывают в реку. Вполне обычное явление увидеть обугленные останки тел умерших, плывущих в реке. По оценкам, в городе ежегодно хоронят на дне реки около 45 000 не кремированных тел, повышая токсичность и без того сильно загрязненной воды. Что шокирует приезжих западных туристов, кажется вполне естественным для индусов. В отличие от Европы, где все происходит за закрытыми дверями, в Индии каждый аспект жизни виден на улицах, будь-то кремация, стирка белья, купание или приготовление пищи.

Река Ганга каким то чудесным образом могла очищать себя сама на протяжении многих веков. Еще 100 лет назад, микробы, такие как холера, не могли выжить в ее священных водах. К сожалению, сегодня Ганга входит в число пяти наиболее загрязненных рек мира. В первую очередь, из-за токсических веществ, сбрасываемых промышленными предприятиями вдоль русла реки. Уровень загрязнения некоторыми микробами превышает допустимые показатели в сотни раз. Приезжим туристам в глаза бросается полное отсутствие гигиены. Прах мертвых, стоки канализации и пожертвования плывут мимо верующих, когда они купаются и проводят в воде церемонию очищения. С медицинской точки зрения, купание в воде, в которой разлагаются трупы, несут риск инфекций с многочисленными болезнями, включая гепатит. Это какое то чудо, что так много людей ежедневно окунаются и пьют воду и не ощущают на себе вреда. К паломникам даже присоединяются некоторые туристы.

В загрязнение реки свою лепту также вносят многочисленные города, расположенные на Ганге. По итогам доклада Центрального управления надзора за загрязнением окружающей среды следует, что города Индии перерабатывают лишь около 30% всех своих нечистот. Ныне Ганг, как и многие другие реки Индии, чрезвычайно засорен. В нем содержится нечистот больше, чем свежей воды. А по его берегам скапливаются промышленные отходы и останки кремированных

трупов.

Так, Первый Город на Земле (как называют Варанаси в Индии) производит странное и невероятно сильное, неизгладимое воздействие на туристов – сравнить его невозможно ни с чем, как нельзя сравнивать религии, народы и культуры.

По материалам

Дмитрия Комарова

http://tourist-area.com, http://www.taringa.net, yaoayao.livejournal.com, http://masterok.livejournal.com/

Использованы материалы сайта: http://infoglaz.ru/?p=14228

Варанаси – город мертвых на берегу реки Ганг

С чем у вас ассоциируется Индия? С индийскими фильмами, пачками чая со слоном, с отдыхом на Гоа или с древними храмами, паломниками и йогой… А слышали ли вы когда-нибудь о древнейшем городе Индии Варанаси, также известного под названиями Каши, Бенарес, Махашмашана, Анандаканана?

Варанаси — центр индийской религии, философии, медицины и образования. Индийская легенда утверждает, что он был основан богом Шивой около 5000 лет назад, а археологические раскопки показывают, что Варанаси – один из древнейших городов Индии. Его называют и «городом храмов», «городом просвещения», «священным городом», а иногда — «городом мертвых». Каждый религиозный индус мечтает умереть и быть сожженным именно в этом городе. Множество старых и больных паломников приходят сюда со всех концов страны, чтобы дождаться своей кончины именно в этом городе. Некоторые из них ждут этого момента десятилетиями!

Индусы верят в переселение душ — реинкарнацию — и все они мечтают достигнуть абсолютной святости — мокши, когда процесс рождения и смертей будет закончен и наступит полное освобождение от всего материального. По легенде, город Варанаси находится под покровительством бога Бхайравы, который обладает властью очищать карму умершего. Считается, что если индусу посчастливится умереть своей смертью в Варанаси, то мокша для него гарантирована. Поэтому погребальные костры горят здесь 24 часа в сутки, и за это время на них сгорает от 200 до 400 тел.

Костры горят на двух из множества гхатов Варанаси: Маникарнике и Харишчандре. Гхатами называют спускающиеся к священной реке Ганге ступени, предназначенные для ритуальных омовений в воде. Все строения возле двух погребальных гхатов являются хосписами, где ждет своей кончины множество людей.

Один из гхатов Варанаси |http://commons.wikimedia.org/wiki/File:Varanasi_cremation.jpg

На Маникарник Шмашане («шмашан» — место для погребального костра) сжигают людей из высших каст Индии, а на Харишчандр Шмашане кремация доступна для любого сословия.

Чтобы сжечь тело требуется от 200 до 400 килограммов дерева и 4 часа времени. Богатые семьи для кремации своих родных добавляют в костер дорогое сандаловое дерево, бедные же семьи используют самые дешевые дрова. Иногда им достаются остатки дров от других костров или жертвуют деньги на дрова туристы. Прах с костров собирают и кидают в Гангу. Туда же кидают и не догоревшие останки. Считается, что священные воды Ганги еще больше поспособствуют очищению кармы усопшего. Так же скидываются в воды Ганги трупы из других селений побережья реки и не подлежащие сожжению тела укушенных коброй, больных лепрой, садху — аскетов, отрекшихся от мирской жизни, детей до 13 лет и беременных женщин. Около запруд на реке приплывающие тела вылавливают, но лишь для того, что бы привязать к ним камень и снова кинуть в реку.

Река Ганг и Варанаси | wiki

Река Ганг занимает пятое место по загрязненности в мире в связи с большим объемом промышленных отходов, бытового мусора, грязными притоками и трупными разложениями. По словам эпидемиологического контроля, у города Варанаси количество энтеробактерий в реке на 1 мл воды превышает норму в 120 раз. Очевидцы же и вовсе утверждают, что вода реки выглядит как «коричневый суп из экскрементов и промышленных стоков» [источник]. Однако это не мешает местному населению совершать обряды в священной реке, пить из нее воду, чистить зубы, купаться и стирать белье.

Если вы нашли ошибку, пожалуйста, выделите фрагмент текста и нажмите Ctrl+Enter.

comments powered by HyperComments

Город в Индии, где люди умирают

Культура и самобытность | Культурные традиции

Город Индии, куда люди приходят умирать

(Изображение предоставлено: Ян Джейкобс / Алами)

Для индусов Варанаси — один из самых святых городов в мире, и по всему городу были построены «дома спасения», чтобы разместите здесь мужчин и женщин, которые приходят жить — и умирают — здесь.

O

Солнечным ноябрьским днем ​​в Варанаси в прошлом году я стоял в тени огромного дерева ним во дворе гостевого дома «Мумукшу Бхаван» («Дом ищущих спасения»).Когда я слушал звук молитвы, доносящийся из соседней комнаты, ко мне обратилась невысокая женщина с большим пакетом намак пара , хрустящей ленточной закуски из муки или манной крупы, распространенной в Северной Индии.

«Я не впущу тебя, пока ты не съешь немного», — почти укоризненно заявила восьмидесятилетняя женщина, после того как я сказал ей, что не голоден. Ее морщинистое лицо расплылось в нежной улыбке, когда я вытащил кусок жареной закуски и ощутил ее соленый вкус. «Нужно продолжать есть через равные промежутки времени», — сказала она, ласково глядя на меня.Я хотел спросить ее о молитве, которую я слушал, но она поспешила покинуть двор.

Менеджер ложи, Маниш Кумар Пандей, позже сказал мне, что Сарасвати Аггарвал была вдовой без детей и приехала сюда откуда-то из-под Варанаси около четырех лет назад после смерти ее мужа.

У жительницы Гаятри Деви из Раджастана, которая прожила в домике более пяти лет, есть сын и две дочери, живущие в других частях Индии, но они редко навещают ее, сказала она мне, когда мы позже сидели на деревянная скамейка во дворе, рассказывающая обо всем, от ее семьи до моей семьи, о ее жизненной философии и правах женщин.У нее была теплая улыбка, и она была счастлива поговорить. «Все меняется, когда ваши дети выходят замуж», — сказала она.

Сати Деви, которая сидела рядом с нами на скамейке с синей шерстяной шалью, обернутой вокруг ее плеч, молча кивнула в знак согласия. Она тоже пять лет жила в гостевом доме. «Но у меня нет жалоб», — продолжила Гаятри Деви. «Когда я умру, я надеюсь, что они придут, чтобы отвести меня к костру».

Эти три женщины входят в число сотен людей, которые уже много лет живут в Варанаси в ожидании смерти.

Сати Деви (слева) и Гаятри Деви провели пять лет в Варанаси в ожидании смерти (Источник: Romita Saluja)

Вас также может заинтересовать:
• Деревня босиком, напуганная проклятием
• Индейское племя который имеет дело с ядом
• Путешествие на 2500 км до Индийского океана

Для индусов Варанаси — один из самых священных городов в мире. Когда принцы Пандавов, пять главных героев древнеиндийского эпоса «Махабхарата», выиграли смертельную войну за престолонаследие против своих кузенов, они отправились в Каши, также известный как Бенарес или Варанаси, чтобы искупить свои военные грехи.Люди в поисках мокши (освобождения) веками путешествовали по этому северному индийскому городу.

В индуистских писаниях говорится, что смерть здесь и кремация на берегу священной реки Ганг позволяет разорвать цикл возрождения и обрести спасение. Погребальные костры непрерывно горят в гхатах Маникарника и Харишчандра, ступенях, ведущих к реке, чья вода, ставшая теперь серой из-за промышленных и человеческих отходов, как полагают, смывает грехи даже самых ужасных преступников.Когда туристы и паломники проплывают мимо гатов на лодках, можно увидеть, как священники и семьи умерших бормочут и поют для освобождения души умершего среди густого облака дыма, исходящего от тающей плоти.

В городе были созданы специальные домики, известные как дома спасения, которые финансируются благотворительными организациями и бизнес-группами, специально для обслуживания кашиваси , мужчин и женщин, которые приезжают жить — и умирают — в Каши. Мумукшу Бхаван — одно из старейших из этих заведений, 40 из 116 комнат которого отведены кашиваси.«Мы получаем множество заявок каждый год, но, учитывая ограниченное количество комнат, [которые могут быть] заняты людьми в течение многих лет, мы не можем приветствовать их всех», — пояснил В.К. Аггарвал, операционный менеджер ложи. «Мы отдаем предпочтение тем, кто кажется более нуждающимся, способным нести свои расходы и имеющим родственников, которые позаботятся об их здоровье и ритуалах кремации, когда они уйдут. Мы не принимаем никого моложе 60 лет », — добавил он.

Варанаси на севере Индии считается одним из самых священных городов мира (Фото: Ричард Брэдли / Алами)

Кашиваси вносят пожертвование в размере около 100000 рупий (около 1135 фунтов стерлингов) в зависимости от их личных возможностей, и им выделяется комната в поселок, где они могут остаться до самой смерти.«От них требуют самостоятельно готовить еду; мы его не предоставляем. Однако, если кто-то чувствует себя неспособным нести расходы, руководство обычно обращается за помощью, что касается кремации », — сказал Аггарвал.

Некоторые номера больше других и оснащены кондиционерами и помещениями для приготовления пищи. Ванные комнаты общие, есть центры гомеопатической и аюрведической медицины на случай, если кто-то заболеет. Жители могут нанять помощников для выполнения таких дел, как приготовление еды и уборка. Гаятри Деви сказала мне, что дни проводятся в молитвах и беседах с другими жителями, сидя рядом со старым транзисторным радиоприемником.

В Мукти Бхаван («Дом освобождения»), другом подобном заведении, расположенном в узком переулке в Варанаси, обстановка радикально отличается. «Люди приходят сюда за покаянием. Это не отель. Зачем нужны такие предметы роскоши, как кондиционер? » — сказал смотритель Нархари Шукла, когда мы однажды днем ​​сидели в его офисе.

Mukti Bhawan допускает максимальное пребывание всего 15 дней. Если больной не умрет в течение этого времени, его вежливо просят уйти. «Однако мы делаем несколько исключений.Менеджер может иногда допускать превышение срока пребывания в зависимости от состояния здоровья человека », — сказал Шукла.

Гости платят 20 рупий (23 пенса) в день, чтобы покрыть расходы на электроэнергию, и, как ожидается, будут проводить свое время, поклоняясь богу; На территории есть небольшой храм, где ежедневно проходят бхаджаны и киртан , пение гимнов. Игра в карты, занятия сексом и употребление в пищу мяса, яиц, лука и чеснока — продуктов, которые некоторые секты индуизма считают нечистыми, — запрещены.

Индусы верят, что смерть в Варанаси и кремация на берегах священной реки Ганг позволяет вам обрести спасение. (Источник: SPFH / Alamy)

Когда я был, там не было гостей, но я спросил Шуклу, может ли он показать я все равно в восьмикомнатном домике. Когда мы проходили, два священника, сидевшие у храма, подняли глаза. Они тоже живут на территории. Зеленая деревянная дверь со скрипом открылась, когда молодой человек ввел меня в маленькую комнату с белыми пятнами на стенах. Небольшое окно позволяло солнечным лучам освещать взвешенные частицы пыли.В углу лежала деревянная кроватка. Я сразу представил умирающую на нем старуху. Шукла сказал мне, что члены семьи гостя живут в одной комнате и приносят свои постельные принадлежности и другие необходимые вещи.

Он также объяснил, что в доме наблюдается наплыв гостей в холодные месяцы с декабря по февраль и в период с мая по август, когда жара усложняет жизнь немощным и больным. «Мы приняли людей, которые после отъезда прожили еще два года. И у нас были люди, которые умерли в тот момент, когда вернулись домой после двухнедельного ожидания смерти здесь.На самом деле все в его руках, — сказал он, указывая наверх. «Если он не захочет, ты можешь провести годы в Каши и все же не умрешь».

Мне вспомнилась Сати Деви из Мумукшу Бхаван, которая сказала, что потеряла счет времени, живя в Варанаси. Другая женщина по имени Вимла Деви из Хайдарабада ждала 40 лет в Варанаси, прежде чем она умерла в прошлом году в Мумукшу Бхаван, сказал мне Панди.

Мумукшу Бхаван — это гостевой дом, специально предназначенный для мужчин и женщин, которые приезжают жить — и умирают — в Варанаси (Фото: Ромита Салуджа)

Мне было интересно, предпочли бы Гаятри Деви и Сарасвати Агарвал провести здесь последние несколько лет. жизни в одиночестве в домике в Варанаси, заботились о своих детях.Но Панди также рассказал мне о парах, которые отдали свой успешный бизнес своим детям, чтобы приехать в Варанаси.

«Люди хотят покинуть мир, совершив добрые дела от своего имени», — сказал Шукла, когда мы возвращались в его офис, рассказывая мне, что бывший менеджер здесь однажды принимал наксалита, члена вдохновленного Мао повстанца. группа, которая часто была вовлечена в конфликты с индийским правительством. «К нам приходило много преступников, — продолжил он. «Видите ли, даже самые ужасные преступники должны следовать своей религии и хотят искупить свои грехи перед тем, как уйти.

Вернувшись в его офис, я оглядел скромную комнату с простой деревянной мебелью и облупившимися стенами. На полках стояли индуистские священные писания и толстые пыльные папки с записями гостей. Я был осторожен, задавая вопросы о мертвых, но безразличие Шуклы к этому показалось мне почти тревожным, поскольку это успокаивало меня. Может ли смерть быть таким обыденным делом?

Я спросил его, каково это быть в окружении смерти. Он ответил: «Мы не боимся смерти. Мы празднуем это. Люди приходят сюда с надеждой, а не со страхом… Это город Господа Шивы ». В моем уме возник образ Шивы, сидящего в медитативной позе с трезубцем рядом с ним. Согласно индуистам, Шива — бог разрушения, и он разрушает, чтобы воссоздать. Как гласит старая местная поговорка: «Чтобы достичь небес, сначала нужно умереть».

Нархари Шукла: «Люди приходят сюда с надеждой, а не со страхом … Это город Господа Шивы» (Фото: Ян Джейкобс / Алами)

Через несколько недель после того, как я вернулся домой, Гаятри Деви скончалась. Панди небрежно рассказал мне по телефону, когда я позвонил ему о другом и спросил о женщинах.Я был шокирован. Он был молчалив, равнодушен, как Шукла. Я спросил его, пришла ли ее дочь, чтобы отвести ее на костер. Он сказал, что да.

Присоединяйтесь к более чем трем миллионам поклонников BBC Travel, поставив нам лайк на Facebook или подписавшись на нас в Twitter и Instagram .

Если вам понравился этот рассказ, подпишитесь на еженедельную рассылку новостей bbc.com под названием «The Essential List». Тщательно подобранная подборка историй из BBC Future, Culture, Capital и Travel, которые доставляются на ваш почтовый ящик каждую пятницу.

Погрузитесь в город мертвых, полный жизни

Оттуда, где начинается церемония сожжения, поднимаются клубы дыма.

Восход солнца превращает темную реку в расплавленное золото, и процессия несет тело, завернутое в бело-желтую ткань, вниз по ступеням к реке.

Ему или ей дают последний раз окунуться в Святую Гангу, прежде чем положить на вершину огромных дров и поджечь.

Для индусов Варанаси, старейший и святейший город Индии, — это место смерти.Они верят, что смерть в Варанаси гарантирует мокшу, освобождение от реинкарнации и бесконечный цикл рождений и смертей.

Тела кремируют на гатах (ступенях), которые уходят вдаль в обрамлении разрушающихся храмов с башнями и красочных святынь.

Прах мертвых позже рассеивается в Ганге, где паломники купаются, местные жители стирают белье, а собаки остывают.

Хитрость живет рядом со святым, но кажется совершенно естественной.

Как однажды написала Lonely Planet, «только в Индии город, куда люди приходят умирать, мог чувствовать себя таким чудесным образом полным жизни».

Сотни кремаций в соответствии с древними ритуалами происходят ежедневно среди движущихся безмятежных сцен духовности всего в нескольких ярдах от хаоса рынков, сувенирных лавок, переполненных переулков, бродячих коров, одетых в апельсин садху (святых людей) и авто-рикш, гудящих и извергающих дым.

Большинство иностранных туристов, посещающих исторические церемонии кремации Варанаси во время утренних лодочных туров, должны проявить уважение и воздержаться от громких разговоров и фотографирования.

Паломники в Дашашвамед Гха на реке Ганг в Варанаси.Многие гаты — ступенчатые набережные — расположены на одном из берегов реки, и именно здесь паломники совершают ритуальные омовения, а также места кремации индусов.

Во время прогулки, карабкаясь вверх и вниз по Гатам, я внезапно оказываюсь недалеко от места кремации и с зачарованным ужасом наблюдаю, как длинные локоны седых волос и ноги трупа заметно выступают из костра.

Горе членов семьи — сыновья обрили головы в трауре — очень велико.

Почувствовав незваного гостя, молюсь за умершего и убегаю.

На некотором расстоянии умирающие лежат на рядах бамбуковых носилок, утешенные своими семьями, которые делают последний вздох на берегу Ганги.

Воспевание мантр, звон колокольчиков и аромат ладана, смешанный с коровьим навозом, прогорклым маслом и гниющими овощами, завершают эту необыкновенную картину.

«Приходи как незнакомец, иди как друг» — девиз очаровательного и комфортабельного проживания в семье «Аашрай» (цена от 65 евро за двоих с завтраком; www.varanasihomestay.com во внутреннем пригороде Варанаси.

Владельцы мистер и миссис Капур приветствуют нас, как друзей семьи, горячим пряным чаем из их лучшего фарфора и вкусными блюдами.

Мужчины перемещали части трупа с длинными шестами среди пламени во время кремации, а другие находились в воде, просеивая плавающий человеческий прах с ситами в поисках золотых пломб или других ценностей, которые гробовщик позволяет им оставить, я говорю господину Капур.

Он цитирует описание Марком Твеном нерушимого древнего духовного характера Варанаси: «Старше истории, старше традиции, старше даже легенды и выглядит вдвое старше, чем все они вместе взятые.

Отправляясь в свое мимолетное духовное путешествие в тот же день, я взял такси, преодолев маниакальное движение, в знаменитый Сад духовной мудрости (www.gardenofspiritualwisdom.org) в Сарнатхе, соседнем городе, священном для буддистов.

Умиротворяющий, светлый и просветляющий, изысканный сад площадью семь акров, в котором представлены экспонаты и скульптуры, передающие основы буддизма и индийской духовности.

Духовные учения, такие как «привязанность к собственности, заставляет нас не осознавать реальный мир и себя» и «хорошее эмоциональное здоровье обеспечивает психическое и физическое здоровье», расположены на дорожке.

Другой путь пролегает по каменным скульптурам, обозначающим восьмигранный путь к счастью и просветлению.

Затем пришло время сеанса с йогом, за которым следовала массажная процедура. Приходит Прадип Шарма со своим пакетом аюрведических масел и кусками ткани, чтобы незаметно прикрыть мою почти наготу во время последующего массажа.

Сначала мы садимся, скрестив ноги, практикуя глубокое дыхание и внимательность.

«Вы должны замедлиться, сосредоточить свой ум на настоящем моменте, а не на постоянно меняющихся мыслях», — советует йог, добавляя, что я также должен выпивать много воды из медного кувшина утром и в течение всего дня. день, чтобы «вывести токсины и очистить кишечник».

После наших дыхательных упражнений йог демонстрирует растяжку и сосредоточение внимания.

Затем Прадип Шарма средних лет, бывший спортсмен, проводит час, массируя каждую частичку меня (включая всю мою голову) аюрведическими маслами, смешанными с лечебными травами.

Он использует ритмические удары, чтобы успокоить и отрегулировать кровеносную и нервную системы, снимая напряжение, оставляя меня чудесным образом бодрым.

В шестичасовом поездке на поезде, Лакхнау, столице штата Уттер-Прадеш (население: 220 миллионов человек), вы найдете остатки британского владычества в призрачных руинах британской резиденции, разрушенной во время первой войны за независимость Индии в 1857 году.

Город представляет собой обширный контраст старого и нового, и его называют «Парижем Востока».

Это может быть небольшим преувеличением, поскольку он играет второстепенную роль после Агра, где находится Тадж-Махал, и столицы Индии Дели, но исторический Лакхнау вполне достоин посещения.

Во время моего девятидневного визита мы также совершили марафонское путешествие на север в отдаленный национальный парк Дудхва, где обитает обильная дикая природа, ищущая некогда вымершего однорогого носорога в Индии и редких тигров из слоновьей спины, пересекающих реки и болота.

Натыкаясь по грунтовым дорогам, проходящим через прискорбно бедные деревни, обгоняемые ветхими грузовиками, которые постоянно гудели, мы в конце концов добрались до бывшего охотничьего домика, спрятанного среди плантаций сахарного тростника и банана.

Сегодняшний бутик-отель Tree of Life Jaagir Lodge (www.treeofliferesorts.com) мог быть местом съемок фильма «Назад к Раджу».

Тем не менее, закат у его роскошного аквамаринового нетронутого бассейна был не менее впечатляющим, чем любой, который мы видели позже над сплоченными трущобами Варанаси и Лакхнау.

КАК ПОЛУЧИТЬ

Зачем ехать?

Индия не похожа ни на что другое на земле и заслуживает того, чтобы быть в списке желаний любого авантюрного путешественника. Это все тайна, магия и хаос — будьте гибкими и непредубежденными.

Наблюдайте за восходом солнца над Гатами Варанаси, охотьтесь на неуловимого однорогого носорога в удаленном национальном парке Дудхва, поднимайтесь на пик высотой 6000 м, катайтесь на велосипеде по средневековым деревням или исследуйте впечатляющие форты и дворцы, такие как легендарный Тадж-Махал.

Это и многое другое можно испытать в Уттар-Прадеше, всего в одном из 29 штатов Индии и семи союзных территорий.

Как добраться

Быстрая электронная виза (55 евро) революционизирует въезд в Индию для посетителей по сравнению со старой, отнимающей много времени системой.

Эмирейтс (www.emirates.com) с ежедневными вылетами из Дублина в Дели через Дубай, стоимость билета в обе стороны от 600 евро была моей выбранной авиакомпанией, предлагающей лучшее пространство для ног и развлечения в полете в экономическом классе, чем у таких конкурентов, как British Airways и Air India.

Передвижение

Самостоятельное путешествие для отважных и молодых путешественников.Пакетный тур с гидом может добавить душевного спокойствия в то, что иногда может быть сложным и запутанным местом.

Путешествуя по железной дороге, всегда езжайте первым классом и будьте терпеливы, так как расписание эксцентричное.

IndRail Pass предлагает неограниченное количество путешествий по железной дороге (см. Www.indianrail.gov.in). Внутренние бюджетные авиакомпании, такие как IndiGo и Spicejet, помогут вам максимально эффективно использовать свое драгоценное время в Индии.

Лучшие советы

Индия может быть ошеломляющей. Ожидайте, что вас будут беспокоить разносчики, осажденные нищими и подстерегающие мошенники.

Будьте начеку и всегда берегите свои ценности. Женщинам, путешествующим в одиночку, не рекомендуется бродить ночью по одиноким улицам или вызывать такси, не предоставленные отелем, рестораном или туристической компанией. В газетах регулярно появляются тревожные сообщения о сексуальных домогательствах и групповых изнасилованиях.

Посетители, которые мечтают повторить «Ешь, молись, люби» Элизабет Гилберт в поисках своей души, могут выбрать красивые убежища, ашрамы и уединенные места для йоги, предлагающие душевный покой. Тщательно проверяйте отзывы гостей в Интернете, от экскурсий по городу до проживания.

Самое главное: приезжайте непредвзято, готовы принять жизненный опыт, и Индия вас не подведет.

Дополнительная информация

www.uptourism.gov.in и www.incredibleindia.com

Индия настолько огромна, что можно только надеяться увидеть часть субконтинента за одно посещение.

Мои внутренние поездки были организованы www.indiasomeday.com Экскурсии по городу Грейт Лакхнау www.tornosindia.com, а также пешеходные экскурсии и осмотр достопримечательностей в Варанаси

Экскурсии по городу Грейт Лакхнау www.tornosindia.com и исторические пешеходные экскурсии и осмотр достопримечательностей в Варанаси www.experiencevaranasi.com

Ваш местный турагент может посоветовать множество вариантов маршрутов с гидом по Индии, которые включают перелеты и проживание.

Некоторые из лучших включают Insight Vacations, Cox & Kings и Wendy Wu Tours.

Новостной канал подвергается критике за то, что в тизере видеосериала назвал Варанаси «Городом мертвых»

Индия наверняка известна как страна мистики и мистики, но мы сделали неверный шаг в описании чудес наших знаковых городов, особенно одного из них. это провозглашается святой землей, и вы приземлитесь в суп.И это именно то, что произошло, когда американский канал разместил в Твиттере тизер своего нового шоу под названием «Верующий», сериала из шести частей, ведущим которого является религиозный ученый и любопытный в духовном отношении Реза Аслан.

ТАКЖЕ ЧИТАЙТЕ | Вадодара может быть самым честным городом; вот почему

Новый сериал задуман как «сериал о духовных приключениях, известный писатель и религиовед Реза Аслан погружается в самые увлекательные религиозные группы мира, чтобы испытать жизнь как истинно верующий», согласно веб-сайту CNN.

Посмотрите, что еще в тренде, здесь

Все это звучит невероятно увлекательно и здорово, но канал столкнулся с огромной негативной реакцией после того, как он разместил в Твиттере тизер с подписью: «Он известен как город мертвых. @rezaaslan познакомит вас с новым сериалом CNN #Believer. Начало в воскресенье в 10:00 по восточному времени. @CNNOriginals ».

Он известен как город мертвых. @rezaaslan познакомит вас с новым сериалом CNN #Believer. Начинается в воскресенье в 10:00 по восточному времени. @CNNOriginals рис.twitter.com/x8RMufn8lq

— CNN (@CNN) 4 марта 2017 г.

Твит, а точнее фраза «Город мертвых», сразу же столкнулись с большой негативной реакцией со стороны индейцев — в самых разных отраслях и слоях населения. Многие, от политиков и авторов до историков, заявили, что Варанаси далеко не Город мертвых, и даже попросили канал, а также Аслана извиниться за глупость.

Вот некоторые реакции:

Варанаси — это что угодно, только не город мертвых.
Это самый старый «живой» город в буквальном и духовном смысле. Ты заслуживаешь большего от Трампа @ CNN @rezaaslan

— shilpi tewari (@shilpitewari) 4 марта 2017 г.

@CNN Я никогда не слышал, чтобы мои друзья из Варанаси так описывали город. Я тоже жил там какое-то время и было довольно оживленно

— ????? ???? ???? (@iawoolford) 4 марта 2017 г.

Варанаси — Город огней. Было бы возмущение, если бы @CNN представил такое невежественное шоу об исламе @rezaaslan @CNNOriginals

— Санкрант Сану ???? (@sankrant) 4 марта 2017 г.

@CNN @rezaaslan Варанаси известен Духовностью и местом Джотирлинга Каши Вишваната и Санката Мочана.Думайте за пределами своей религии.

— Абхишек Мишра (@Abhishek_Mshra) 5 марта 2017 г.

Что случилось с «городом мертвых» ??? Это вне времени. Посетите мой вечно красивый город. Это освободит вас .. # Варанаси #banaras @CNN https://t.co/zTNn56H8KP

— Дивья Сингх ???? (@ Divyasingh04) 5 марта 2017 г.

Индиана Джонс, журналистика @CNN Нет никакого секрета в гатах и ​​Варанаси, городе мокши и возрождении, а не смерти. Может быть, Трамп прав насчет фейковых новостей https: // t.co / 3l6g9doelh

— Шекхар Гупта (@ShekharGupta) 5 марта 2017 г.

. @ CNN @rezaaslan @CNNOriginals Ваш новый сериал сильно индуфобен. Пепел засыпают, а не «сбрасывают».

— Раджив Малхотра (@RajivMessage) 4 марта 2017 г.

Это город вечной жизни, а не город мертвых. Что бы ни случилось, Запад никогда не получит Востока. Просто продолжайте @cnn. https://t.co/FfiRmXXpP3

— Яшвант Дешмук (@YRDeshmukh) 4 марта 2017 г.

Мы, индейцы, не называем Каши Городом мертвых.Это Город Света. Возможно, вам, ребята, стоит провести фактическое исследование @cnn и @rezaaslan https://t.co/yel6dtgrfv

— Амиши Трипати (@authoramish) 5 марта 2017 г.

Индия: Жизнь и смерть в Варанаси

Для места с таким болезненным прозвищем, как Город Смерти , я удивлен тем, сколько цветов я вижу, и мне любопытно, почему это место так сильно пахнет маслянистым запахом. дым. И тогда я понимаю почему, глядя на длинный участок пастельных ступенек, ведущих к краю широкой и мутной реки, где тихо горит штабель дров.Что-то помещается в середину журналов. Человеческое тело, недавно скончавшееся, теперь подожженное на открытом костре, чтобы все могли его увидеть. Нет скорбящих, только молчаливые зрители, одетые в яркие оттенки синего, красного и желтого, такие же яркие, как сам город, свидетельствующие о собирающихся углях. Ну, это объясняет дым.

Варанаси — это город, куда отправляются умирать. Согласно индуистской традиции, смерть в Варанаси означает завершение цикла реинкарнаций, в который попадает каждый человек.Индуистские святые люди стекаются сюда со всей Индии, чтобы прожить то, что, по их мнению, будет их последней жизнью, в абсолютной простоте, медитируя на берегах реки Ганг, мало обращая внимания на потребность в еде и сне; вместо этого посвящают почти все свое время и энергию безмолвной медитации в надежде, что их душа, наконец, освободится.

Здесь смерть не таится. Скорее, это часть повседневной жизни. Ежедневно на берегах Ганги происходит около 80 кремаций.На рассвете лодочники предлагают прогулки по темной воде, откуда вы можете наблюдать, как далекие огни медленно загораются.

Когда я иду по улице, мои глаза тянутся в тысячу разных направлений — огромная сеть электрических проводов, которая свисает над головой; макаки-резусы, которые смотрят на меня сверху вниз с подоконников; ярко окрашенные стены ветхих зданий; зубастые ухмылки детей, бегающих босиком в небольшой толпе; и взрослые, сидящие на тротуаре, которые не проявляют никакого интереса к их остановке.

Я подпрыгиваю в сторону, когда по улице бегут четверо мужчин, неся наверху деревянную раму, задрапированную золотым пледом. Низкое жужжание доносится из-под их бород; звенят колокольчики, свисающие с их шеи, и они разбрасывают на ходу цветы календулы. Когда они проходят, прислонившись к стене, я замечаю пару длинных костлявых ног, торчащих из краев броска. Поскольку процессия исчезает за углом, мне нужно немного времени, чтобы собраться, но дети продолжают играть, обезьяны все еще бдительны, а лавочники продолжают заниматься своим делом.Никто здесь не ведет себя так, будто был свидетелем чего-то необычного. Только я. Понимая это, продолжаю свой путь.

Неприкасаемая королева мертвых в Индии

Первое, что я четко помню, — это сидение в больничной палате в темноте.

Я знал, что что-то не так, что со мной что-то не так, но я не мог точно сказать, что именно. Я понял, что левая сторона моего лица онемела. На стене передо мной висел телевизор, но и с ним что-то не так.Призрачная копия накладывалась поверх стандартного набора; он был повернут примерно на 15 градусов и растворился в пригоревших кремовых стенах. Проблема в телевизоре или во мне?

Моя мать и медсестра в халатах вошли слева, что дезориентировало меня за пределами моего поля зрения.

«Это наша девочка», — сказала мама, подходя к моей кровати. «Как у тебя сегодня дела?»

Почему она была такой беспечной? Почему она не волновалась? Учитывая бессистемную инвентаризацию, которую я только что провел, мне, вероятно, следовало потребовать ответов или немного выругаться.Поднял какой-то ад. Вместо этого я ответил неуверенным «… хорошо», слегка встревожившись, что у нее тоже есть призрачный наклонный отпечаток. Когда я был маленьким, моя мама всегда подробно рассказывала о том, как трудно поднять моего склонного к истерике старшего брата, биться головой о бетон, когда злится. Затем, повернувшись ко мне, она говорила: «Но ты, ты такой простой. И спокойствие. И ты никогда не жалуешься ». Думаю, это не изменилось. Я хотел спросить ее, что происходит и где я был. Вместо этого я поднял руку перед собой и, пытаясь выяснить, что будет дальше, сказал: «А теперь?»

Прежде чем она ответила, из коридора вошел еще один персонаж, но этого я не смог определить.Он был довольно молод — моего возраста, судя по его виду — его юность была подчеркнута чисто выбритым подбородком под пухлыми женственными губами и бейсболкой, опасно сидящей на голове над его мальчишеским лицом. У него был вид постоянно удивленного малыша, губы слегка приоткрыты от удивления и любопытства.

«Теперь у вас есть физиотерапия», — прокомментировал он.

Физиотерапевт, блондинка с волосами до подбородка, вошла справа от сцены с планшетом в руке и ламинированным значком, свисающим на шнурке на шее.Когда она вошла, медсестра вышла, не желая толпиться в комнате.

Физиотерапевт подтолкнул ходунки к краю моей кровати и жестом попросил меня встать. Мои первые движения были покадровым заиканием грубой анимации. Я потянулся к одной из ручек ходунка. И промахнулся. Двойное изображение, наложенное поверх того, что, как я думал, было настоящим ходоком, неловко выступало в направлении, которое заставило меня поверить, что это не могло быть настоящим — я ошибался? Я попробовал еще раз. Да, я ошибался.

«Ты в порядке? Готовы встать? » — спросил физиотерапевт.

Расставив ноги на ширине плеч, держась за ходунки, я вскарабкался в положение стоя — я щедро употребляю эту фразу. Между моими трясущимися конечностями, согнутыми коленями и вытянутыми руками я, должно быть, больше походила на ученицу старшего курса пилатеса, чем на 25-летнюю женщину, которой я все еще считал себя. Все, в том числе и я, казалось знакомым, но чуждым, случайно пересмотренная уже прочитанная книга.Жуткое чувство дежавю — моя собственная жуткая долина, такая знакомая, но не такая.

«Хорошо, Брук». Затем физиотерапевт обратился к моей матери и ее спутнице. «Мы вернемся через 45 минут».

Терапевт провел меня по длинному коридору, вдоль которого стояли другие комнаты и другие пациенты. Каждые несколько футов терапевт останавливался и ждал, пока я подхожу к ней, терпеливо наблюдая с застывшей улыбкой, как краб-отшельник, остановившийся в движении, подбирается ближе.

«А теперь немного дальше к лифту», — сказал терапевт, возвращая меня к текущей задаче.Я только что обнаружил, что у меня проблемы с многозадачностью: когда я начинал слишком много думать, я не мог ходить.

Боже мой , подумал я, Я измучен, и мы даже не туда, куда идем.

Когда мы наконец добрались до лифта, я вошел внутрь по указанию терапевта.

«Я чувствую, что знаю тебя», — прошипел мой голос изо рта, как еле слышная струя газа. Предсмертный хрип, который складывал слоги и умел складывать слова.

Сначала я не был уверен, что она слышала то, что вырвалось из моего горла.Ее спина, все еще обращенная ко мне, казалась кристаллизованной. Наконец, она повернулась и долго смотрела на меня. Когда двери лифта закрылись, она глубоко вздохнула.

«Я Линда».

«Твое имя у девушки моего дедушки».

Линда сжала губы, но глаза смягчились.

«Я знаю. Последние две недели я представлялся тебе почти каждый день.

К счастью, мои воспоминания начали скрываться после того неприятного момента с телевизором.К сожалению, с тех пор, как меня поместили в больницу, уже прошли недели, из которых я находился в коме. Я начал получать разные истории о том, что произошло. Некоторые из них правдивы, некоторые, как я со временем пойму, вымыслы.

Однажды, вскоре после того, как я начал вспоминать Линду-терапевта, мальчик с детским лицом и детской шляпой — я назову его здесь Стэнли — проскользнул со мной на больничную койку. Встревоженная, но странно самодовольная, я ничего не сказала, даже когда он наклонился ко мне и прошептал мне на ухо: «Я всем говорил, что я твой парень.

«Ага, хорошо».

Разве это не случалось раньше? Он сказал, что он мой парень… это было знакомо. Сколько раз это случалось?

«Хорошо», — повторил он и повернулся к Naked and Afraid по телевизору.

«У меня онемело лицо».

«Да, ты это говорил».

«Этот экран двойной».

«Да, ты тоже это говорил».

«Что случилось?»

Стэнли склонил голову набок, как сбитый с толку пес, и задумался над моим вопросом — или, по крайней мере, я подумал, что он обдумывает его.Может, он беспокоился обо мне. Может, его беспокоило мое благополучие.

«Что ты помнишь?» он спросил меня.

«Вы перенесли свои вещи в мою комнату». Я знал, что это произошло, хотя и не осознавал этого моментом раньше. Но я запомнил эту деталь и знал, что знаю его. В каком объеме? Его заявление о том, что он мой парень, было неправильным — это не могло быть романтичным. Разве я не сделал ему одолжение?

Его уже круглые, широко распахнутые глаза расширились еще больше. Он поджал губы и отвел взгляд.

«Вы разрешили мне временно переехать в вашу квартиру». Стэнли помолчал. «Это последнее, что ты помнишь? И вы не помните, чем занимались в тот день? »

«В какой день?»

Стэнли раздраженно выдохнул. Он покачал головой в преувеличенном нетерпении, закатывая глаза.

«В тот день, когда вы с Кэсси забрались на секвойю возле трейлерного парка и упали с высоты 25 футов».

По словам моей матери, в первые дни моей госпитализации каждый раз, когда Стэнли входил в мою больничную палату и объявлял врачам и медсестрам о себе как о моем парне, я выкидывала руку, искаженно имитируя Ванну Уайт, и восклицала: « Думаю, теперь у меня есть парень.Кий Пэт Саяк добродушно фыркнул.

Я сразу понял, что он никогда не хотел быть моим парнем до этого.

Но всякий раз, когда я поднимал эту тему, Стэнли говорил мне, что раньше не знал, чего хотел, но не зная, буду я жить или умру, он осознавал, что чувствовал. Мой скептицизм остался, даже когда моя память дрогнула.

Тем не менее, он появлялся каждый день, и я начал ему верить, когда он сказал, что его чувства изменились. Застряв в постели и навещая терапевтов, которых я знал лишь частично, и членов семьи, которых я узнал лишь смутно, было приятно, когда кто-то другой пришел ко мне и разгадал со мной словесные головоломки, даже если я не всегда помнил, кем он был сразу.

Другие мои друзья, которые приходили ко мне в больницу, опасались Стэнли, но его настойчивое требование о своем праве быть там и его роль в моей жизни подавляли любые возражения, которые даже мой лучший друг, Сэм, думал сделать. . Мы с мамой всегда редко говорили о моих романтических начинаниях. Как могла, она оставалась в состоянии алкогольного опьянения большую часть времени, пока я лежал в больнице, и не подвергала сомнению версию событий Стэнли. Позже она сказала, что мне казалось, что я хотел, чтобы он был здесь.

Когда меня выписали из больницы, я не могла ходить без костыля, и моя память была еще далека от целости. Медицинский центр Санта-Клары настоял на том, чтобы я уехал в инвалидном кресле, и меня отвезли к машине Стэнли. Он сказал, что мы вместе решили, что он переедет в Сан-Диего со мной. Не помня о первоначальном разговоре, я поверил ему, но был потрясен.

Проехав семь часов до Северного графства Сан-Диего, я сказал маме, что не хочу жить с ним.И хотя Стэнли неоднократно намекал, что ему следует остаться в доме моих родителей, моя мама отказалась и сказала, что Стэнли не может жить с нами.

Итак, он получил работу по найму и комнату поблизости. В будние дни после выхода с работы он проходил через боковые ворота, не объявляя о своем прибытии. Однажды поздней осенью, через два месяца после моего пребывания в больнице, он зашел на задний двор, пока я просматривал сообщения в Facebook, которые я получал в стационаре.

Я разговаривал с нашей общей подругой Кэсси (я поменял здесь ее имя, а также имя Стэнли) из колледжа.Мы обменивались сообщениями в Facebook, и, глядя на наш разговор, я увидел старое сообщение, которое она прислала мне, когда я был в больнице, о котором я не помнил.

«Кэсси написала мне, пока я был в Санта-Кларе», — сказал я Стэнли, все еще не сводя глаз с экрана. «Я сказал, что вы пошутили, сказав, что надеетесь, что моя память останется ослабленной, и она ответила:« Есть что-то, что он не хочет, чтобы вы запомнили? »»

Я засмеялся. Стэнли этого не сделал.

«Как ты думаешь, почему это смешно?» — потребовал он ответа, подтягивая к себе ноутбук.Он не сел. «Почему ты сказал ей это?» Он оттолкнул ноутбук и положил руки по обе стороны головы. «Почему ты сказал ей это?»

«Эй, расслабься», — проворчала я, используя и стол, и стул, чтобы встать. Оказавшись перед ним, я добавил: «Я не понимаю, в чем проблема».

«Ты не … ты не …» Бледный, Стэнли, казалось, не мог выразить себя через свою ярость.

Вместо того, чтобы уйти или войти внутрь, я просто стоял и смотрел, как он заикается, когда его лицо краснеет, пока он, наконец, не формулирует слова.И мальчик, какие это были слова.

«Что с тобой?» он начал. «Вот и я, делаю все, что могу, чтобы помочь тебе — остаюсь рядом, когда мы думали, что ты умрешь, остаюсь, когда тебя обидели, не ухожу, когда мы не были уверены, что ты поправишься. И я сейчас здесь, хотя … посмотри на себя. Он остановился, чтобы махнуть рукой с моих коротких волос на мои босые ноги.

Неспособный говорить, я отступил через раздвижную стеклянную дверь на кухню. Все слова, которые я хотел сказать, проносились в моей голове, сломанные, разрозненные.Но от меня ничего не вышло.

«И ты можешь быть таким навсегда! И вместо того, чтобы сказать Кэсси, как я меня поддерживал, ты скажешь ей это? Почему ты не мог сказать ей, как хорошо я к тебе относился — пытался сделать тебя менее беспорядочным, подстригать волосы, заставлять тебя натирать лицо воском, потому что это было отвратительно ».

Говоря это, он вторгся в мое пространство, шагая вперед, пока его лицо не оказалось менее чем в нескольких дюймах от меня. Его руки все еще развевались в воздухе; Думаю, он, возможно, хотел схватить меня за плечи, но воздержался.Только когда он начал трясти каждой рукой с левой и правой стороны моего лица, я понял, что меня тоже трясет.

Стэнли отдернул руки и издал звук, похожий на смесь раздраженного стона и разочарованного визга. В конце концов, он выскочил из кухни моих родителей, как школьник в истерике. Все, что я услышал дальше, это хлопанье ворот позади него.

Позже он притворился, что у нас никогда не было такого взаимодействия — в последующие дни я поднимал этот вопрос только один раз, и он настаивал, что не понимает, о чем я говорю.

Более чем за два года до того, как я проснулся дезориентированным в больнице, это было начало моего «младшего» учебного года в Калифорнийском университете в Санта-Крус (UCSC). Всех приехавших из города студентов старше 22 лет поместили на первом этаже общежития. Это общежитие стало убежищем для всех нас, кто провел годы после окончания школы, не посещая колледж. Но мы наконец-то собрали эти общественные колледжи, чтобы поступить в четырехлетнюю школу.И, клянусь Богом, мы праздновали.

Ночью после того, как мы все въехали, все оставили двери общежития открытыми и метались из комнаты в комнату, делая выстрел здесь, хватая там пластиковый стаканчик домашнего вина нашей соседки по комнате Кэсси. Все, кроме меня. Находясь за предоставленным школой сборным деревянным столом под моей двухъярусной кроватью без нижней койки, я пил виски и проигрывал музыку через динамик, подключенный к USB.

«Кому-нибудь не нравится Том Уэйтс?» Я крикнул в направлении тел, скопившихся в моей комнате.«Ладно, вот что мы сейчас послушаем».

Среди вращающихся тел невысокий парень в синей бейсболке с беспечно приподнятыми полями скользнул вперед, указывая на меня локтем. Он выглядел слишком молодым, чтобы пить.

«Мне нравится Том Уэйтс», — сказал он. «Я Стэнли».

«Дай угадаю, — отрезал я, — тебе нравится Rain Dogs . Ничего страшного, но сейчас мы послушаем какую-нибудь очень грустную хрень ».

Позже Стэнли поделится своим первым впечатлением обо мне: ноги на моем столе, пить виски прямо из бутылки и разглагольствовать ему о Томе Уэйтсе.Он думал, что я стерва. И я сказал ему, что считаю его непочтительным засранцем. Это не помешало ему после нашей первой встречи каждый день стучать в дверь моего общежития и спрашивать, хочу ли я прогуляться по лесу или покататься на горном велосипеде. И это не помешало мне отхлебнуть виски и ответить: «Конечно».

Мы не были вместе, но и не вместе. Прежде чем мы переспали вместе, Стэнли проводил все свое время со мной и перестал видеться со всеми другими женщинами, с которыми он был связан.К концу первого семестра мы несколько раз спали вместе, встречались с семьей друг друга на Дне Благодарения и до сих пор не обсуждали, чем именно мы занимаемся. В то время я не думал, что разговор необходим; Я подумал, что у нас есть джентльменское соглашение, и мы находимся на одной волне: эксклюзивно, но несерьезно.

Хотя мы жили в одном коридоре, Кэсси и я не были особенно близки, за исключением дружеских отношений, обеспечиваемых общим времяпрепровождением: выпивкой. В конце того же года в общежитии для пересылки мы все разошлись.Кэсси переехала в парк трейлеров Калифорнийского университета в Санта-Крус — тот, который я упал с дерева рядом с ним год спустя, — и я нашла комнату в старом викторианском доме на Миссии, недалеко от Лорел-стрит и центра города.

Часть меня решила, что Стэнли больше не будет красться у моей двери, поскольку мы больше не жили в нескольких футах друг от друга. Но, конечно же, он оказался в субаренде на Лорел-стрит и стучал в мое окно с крыльца, смягчая свои большие карие глаза, когда я отодвигал жалюзи, чтобы посмотреть, кто это мог быть.

Однажды Стэнли, теперь сидящий у окна за компьютерным креслом и столом, предоставленным мной в субаренду, завязал разговор, которого мы никогда раньше не касались, который я всегда избегал со всеми: знакомыми, посетителями бара, друзьями — кем бы Стэнли ни был.

«Как ты потерял девственность? Я помню, как потерял свою… »

Да хоть убей, если бы вы спросили меня, как Стэнли потерял девственность, я бы не смог вам ничего об этом рассказать. Я перестал слушать после его первого вопроса.

«Ты в порядке?»

Гениальное любопытство Стэнли застало меня врасплох.

«Да, я просто … думал».

«Ты не выглядишь нормально». Он подошел и сел рядом со мной на сдвоенной кровати. В деревянном каркасе, выкрашенном в белый цвет, находился обычный матрас, ни мягкий, ни твердый. Стэнли недоверчиво посмотрел мне в глаза, осмеливаясь подтвердить то, что я видел в его мыслях. Так я и сделал.

«Это был не мой выбор».

«Ты помнишь его имя?»

И я сказал это впервые почти за 10 лет.Не знаю, как отреагировал Стэнли. Я не знаю, что я хотел, чтобы он сделал — может, кивнул? Может, спросите, не хочу ли я выпить? О, Боже, я хотел выпить. Накануне вечером я допил виски у постели, и у меня не было возможности дойти до винного магазина, пока не заглянул Стэнли. Но я знаю, что не хотел, чтобы он делал то, что делал.

Он сразу же подошел к компьютеру и открыл Facebook.

«А это было в Сан-Диего? Хорошо, дай мне посмотреть.»

А потом он начал щелкать по профилям и бормотать себе под нос: «Нет, слишком молод.Не может быть этого. Хм, новичок в области — нет. Вы не знаете его фамилию? » Стэнли взглянул на меня и перестал прикасаться к компьютеру.

В то время у меня не было словарного запаса, но теперь я могу описать, что я чувствовал — сбит с толку, дезориентирован, подавлен. Я слышал слова, я их понимал, но ни одно из них не запомнилось мне. Это похоже на туннельное зрение, но похоже, что происходит обратное: все расширяется, и ваше поле зрения содержит слишком много, и все это не имеет смысла.Глаза слезятся, потому что все кажется переэкспонированным и лишенным деталей.

Я не заметила, как он воссоединился со мной на кровати или когда он снял мою безвольную руку с колен и держал ее. Но я слышал, как он сказал: «Я думаю, что люди придают слишком большое значение сексуальной истории человека».

А потом он нежно поцеловал меня, и мы занялись сексом на матрасе, который мог быть твердым, мягким или просто прекрасным. Но это была не любовь — он меня пожалел. Позже он настаивал на том, что заботится обо мне, но он не хотел быть вместе, не мог быть в отношениях.И я понял, потому что я чувствовал, кто захочет быть со мной?

Никто не знал об этом взаимодействии, но я уверен, что свобода, которую я дал Стэнли, несмотря на границы, которые он пересек — из-за его реакции на правду, которую я так ненавидел, — выглядела как любовь.

Через несколько месяцев после выписки из больницы моя память медленно, но верно возвращалась ко мне. Я вспомнил все это, о том, как я познакомился со Стэнли и какими были наши отношения до аварии. Но у меня остались вопросы. Некоторые недостающие части — например, как я мог допустить, чтобы это произошло.

«Я не могла сказать тебе раньше», — сказала Кэсси. «Потому что я думал, что ты в него влюблен. Как я мог сказать тебе, что сделал Стэнли?

Этот разговор с Кэсси произошел до того, как я упал с дерева, и он вернулся ко мне, когда я постепенно восстановил свою память. Спустя почти семь месяцев после того, как мы вышли из общежития, мы сидели за столиком на открытом воздухе во внутреннем дворике кафе Kresge Café UCSC, где мы часто встречались, чтобы поговорить о таких, как Амири Барака или Жан Тумер, на нашем уроке поэзии.Ближе к концу второго года обучения в UCSC, «выпускного года», мы с Кэсси начали постоянно и (относительно) трезво тусоваться; У Кэсси было свободное место по выбору, и я посоветовал ей взять со мной уроки поэзии.

Кэсси потерла левую руку правой рукой, но не сводила глаз с меня.

Это произошло в выходные, посвященные Дню поминовения, когда мы все еще жили в общежитиях для переселенцев, сказала она. Всего чуть больше полугода до нашей встречи в Kresge Café. День поминовения был днем ​​рождения однокурсника по общежитию, и все пошли на Коуэллс-Бич, чтобы отпраздновать это — все, кроме меня.Они ушли до того, как я вернулся — где я был? Я не знаю. Где-то пьян. Как всегда.

Кэсси описала костер на пляже. Но потом они со Стэнли побежали в лес за дровами. Она описала, как Стэнли обнял ее за шею так же, как он это сделал со мной. Кэсси не нашла это странным, и я не думала, что она будет — когда он сделал это со мной, я почувствовал себя больше «братаном», чем романтическим партнером. Все изменилось, когда она упала.

Она описала, как они потеряли баланс и опрокинули бревно.А потом она сказала мне, что Стэнли начал срывать с нее штаны и прижимать к ней свой рот … Я не могу больше туда пойти.

«Я сказал ему остановиться, и он остановился». Ее голос затих, как будто, возможно, ей следовало извинить его за первоначальное нарушение, поскольку он так хорошо выполнял инструкции впоследствии.

«Я… чертовски зол…»

«Вот почему я не хотела тебе говорить», — прошептала Кэсси. «Я не хотел, чтобы ты меня ненавидел».

«Нет, нет, нет, нет, нет» Слово вылетало из моего рта и не останавливалось.»Нет нет нет.» Может, если я скажу достаточно, она узнает. «Не с тобой — ты не сделал ничего плохого — с ним. С ним. Он гребаный монстр.

И я ненавидел себя. Потому что я не спал, пьян, но проснулся, когда они вернулись. Все остальные поднялись наверх, чтобы продолжить вечеринку, но Стэнли затащил меня в свою комнату и в свою кровать. После того, что он сделал.

Когда Кэсси рассказала мне все это, Стэнли несколько месяцев учился за границей. Никто из нас не слышал о нем в то время.Я слышал от других общих друзей, что у него была своего рода девушка.

Через месяц после разоблачения Кэсси Стэнли прокомментировал публичную страницу парка трейлеров UCSC, частью сообщества, в котором была Кэсси, и получил душераздирающий ответ от друга Кэсси: Мы бы предпочли, чтобы в нашем сообществе не было сексуальных насильников. , Благодарность.

Что, конечно же, заставило Стэнли позвонить мне — впервые за девять месяцев у нас был контакт.

«Что она, , говорит обо мне ?» — завопил он.

«Не совсем уверен, о ком или о чем вы говорите».

«Не прикидывайся, черт возьми, Кэсси. Это был несчастный случай. Я остановился. Что она говорит людям? »

Я вздохнул и постарался сохранить ровный тон. «Что бы ни случилось, это явно причинило ей больше вреда, чем вы думали».

«Вас изнасиловали», — ответил Стэнли. Это больше походило на обвинение, чем на комментарий; это было больше похоже на обвинение .

Я не ответил, и он продолжил. «Вы знаете, что такое настоящее нападение.Ты должен ей сказать. Позвони ей прямо сейчас и обязательно расскажи ей. Вы должны рассказать ей, каково это на самом деле — как его звали? Строитель вошел в вашу комнату, удержал вас и сказал, чтобы вы не кричали, и заставил его трахаться — »

« Эй, эй, привет ». Мне не нужна была игра за игрой. «Я понимаю, я понимаю. Иисус.»

И поскольку легче переложить свою боль на кого-то другого, чем заняться кровоточащими частями внутри себя, я позвонил Кэсси и сделал худшее, что я когда-либо делал в своей жизни: я сказал ей, что могло быть и хуже.

«Кэсси», — мой голос дрогнул, когда я рассказал ей все, а затем сказал: «То, что сделал Стэнли, было неуместным, но он остановился».

Через несколько месяцев после комы эти воспоминания возвращались ко мне спорадическими волнами. Я вспомнил, а затем убедил себя, что, должно быть, неправильно помню, я должен ошибаться. Стэнли улетал всякий раз, когда я вспоминал о прошлом, а на следующий день возвращался, как будто ничего не произошло, что еще больше сбивало с толку.

Но я наконец позвонил Кэсси в конце января 2016 года, через пять месяцев после того, как я вернулся в Сан-Диего.Хотел бы я сказать, что набрался храбрости месяцем ранее, как только я понял, что есть что-то, о чем Стэнли не хотел, чтобы я вспомнил, но как я мог сказать ей, что помню, что это вернулось ко мне, и Стэнли все еще был здесь?

«Кэсси?» — тихо спросила я, когда на звонок ответил чей-то голос. Я стояла на заднем дворе родительского дома, единственного места, где могла быть одна.

«Брук! Так приятно с тобой поговорить. Как твои дела? Что случилось?»

Я рассказал ей все: Санта-Клара, Стэнли, не зная точно, что произошло.

«Я позвонил Стэнли, как только скорая помощь забрала тебя, — медленно сказала Кэсси. — Я полагала, что он связался бы с твоей семьей. Больнице нужно было найти информацию о ваших родителях? Почему Стэнли не позвонил твоим родителям?

Дурное предчувствие закралось в мой кишечник, и моя кожа стала холодной и липкой. Было пасмурно, типичная январская погода в Сан-Диего, но совсем не холодно.

«В ту ночь, — сказала она, — мы добрались до вершины, по крайней мере, на 85 футов выше, и вы были действительно уверены — мы шутили, — а потом внезапно вы посмотрели на меня и сказали: «Я должен спуститься.Сейчас. Затем ты ускорился, и я думаю, что забраться на нижнюю ветку до того, как упасть, спасло тебе жизнь.

«И», я начал, а затем остановился, чтобы смочить рот — он высох — и расслабился, чтобы сесть на бетонном патио. «Это все, что случилось?»

«Ну, — добавила Кэсси, — я действительно подумал, что это было странно, когда я услышал, что Стэнли все еще был с тобой в Сан-Диего. Перед тем, как мы забрались на дерево той ночью, ты говорил мне, как сильно ненавидишь его. Вы заставили его купить билет на самолет домой перед вами, чтобы убедиться, что он действительно уезжает.Он только что перенес все свое дерьмо в вашу комнату после окончания срока аренды, и вы хотели, чтобы он ушел ».

«Кэсси», — слабо ответил я.

«Хорошо, что вы двое со всем справились. Это было просто странно.

Это было правдой; мои опасения не были напрасными.

Мы со Стэнли участвовали, но это было давно закончилось, и, как обычно, Стэнли использовал меня, когда я думал, что избавился от него. Когда он вернулся из учебы за границей, он пробыл со мной около недели и настоял, чтобы я выступил посредником в разговоре между ним и Кэсси.(Я сделал, и она сказала, что не собирается выдвигать обвинения.) Он нашел свое собственное место, но затем, когда весенний квартал закончился и его субаренда закончилась, он перенес все свое дерьмо в мою комнату; Я возразил, но он настоял. Я все время говорил ему, что ему нужно просто пойти домой, но он продолжал настаивать, снова и снова, что ему нужно остаться, чтобы убедиться, что «Кэсси не собирается ничего делать».

Я до сих пор не помню ту ночь, когда упал с дерева, но Кэсси сказала мне, что я заставила его купить билет на самолет прямо передо мной, чтобы быть уверенным, что он уйдет.

Завершив наш телефонный разговор, я остался сидеть на земле снаружи. Я чувствовал себя глупо; Я был глуп. Стэнли убеждал меня, что он делает мне одолжение, что он мне нужен. Когда он действительно нуждался во мне. По-прежнему параноидальный по поводу того, что случилось с Кэсси и его репутацией, он использовал меня, чтобы убедить всех, что он хороший человек.

Через неделю после разговора с Кэсси я пек печенье. Запоминать рецепт, размеры, порядок, в котором мне нужно было смешивать ингредиенты, тренировать мелкую моторику, чтобы смешивать их — все это было хорошей практикой.Как сказал мне мой терапевт, это все проходит реабилитацию.

Рядом с кухонной раковиной моя мама покрутила бокал шампанского и сказала, как будто направляла его с другого самолета: «Три дня в твоей коме, Стэнли сказал мне, что мы должны отключить тебя».

Над миской с сахаром и маслом мои руки неподвижно держали банку с арахисовым маслом и огромную ложку. Я остановился, чтобы посмотреть на нее, закрыв один глаз, чтобы избежать двоения в глазах, вызванного повреждением моей затылочной доли.

Моя мама отвела глаза и добавила: «И он вечно сидел и пытался угадать код вашего телефона — он отчаянно пытался влезть в него». Затем она пожала плечами. «Но тебе казалось, что ты хотел, чтобы он был рядом…»

«Когда я был в коме?» Я спросил.

Моя мама проигнорировала это и сказала: «Стэнли сказал мне, что знает тебя и знает, чего ты хочешь».

Даже зная об этом, зная, что моя жизнь была в его распоряжении, я был слишком слаб в отношении человека, чтобы заставить его уйти. Стэнли каждый день приходил в дом моих родителей и говорил мне, что я должен перестать сосредотачиваться на реабилитации своего разума и вместо этого должен сделать свой внешний вид более привлекательным.Часто он подбрасывал меня в салоны восковой эпиляции, прося их сделать мое лицо гладким, «менее отвратительным».

«Я просто хочу снова думать», — шептала я после.

«Это, наверное, лучшее, что вы можете получить», — отвечал он. «Вам нужно лучше заботиться о себе. У вас много конкурентов ».

Эта одержимость внешней эстетикой завершилась тем, что он взял меня на гору Калаверас, небольшую гору в восточном Карловом Варах, и велел мне бежать на вершину.

«Мой физиотерапевт сказал, что я не должен выполнять никаких напряженных упражнений без нее… мое тело все еще не может регулировать температуру».

Стэнли бросил на меня презрительный взгляд и прошипел: «Мой отчим — физиотерапевт, я знаю, о чем говорю. Думаю, ты на самом деле не хочешь поправляться.

На полпути к Калаверасу мое двоение в глазах разделилось еще больше — что я не думал, что это возможно — и я почувствовал, как в моем пищеводе поднимается желчь. Взяв колено, я положил обе руки на засыпанную грязью дорожку и меня вырвало.

«Мой отец никогда не был легкомысленным со мной», — торжественно прошептал Стэнли, давая странное объяснение своим поступкам.

Остаток пути мы прошли пешком.

«Думаю, мне нужно идти», — наконец однажды сказал Стэнли.

«Делайте все, что вам нужно», — ответил я.

Мы сидели в тайском ресторане в торговом центре. Попутно я некоторое время работала хозяйкой в ​​ресторане, когда мне было всего 18 лет; они разрушили его и построили на его месте Красного Лобстера.

«Вы не расстроены?» Он вгляделся в мое лицо.«Хотели бы вы остаться вместе? Ты будешь скучать по мне.

Интересно, кого он пытается убедить.

«Да, мы можем остаться вместе … даже если ты пытался меня убить».

Стэнли отшатнулся, как будто его только что ударили. Его женские губы приоткрылись, а нижняя челюсть отвисла от ужаса.

Стэнли в ярости опрокинул свой чай. Он был почти пуст. Возмущение казалось перформативным; разлив театральный. У меня начинала болеть голова; Мне просто хотелось, чтобы кто-нибудь был честен со мной — моя мама, Стэнли, все, кто там был.Все хотели обезопасить себя за мой счет. Я чувствовал себя ребенком каждый раз, когда думала: «А как же я?» пришло мне в голову.

«Я просто имел в виду, если до этого дойдет — если мозг умрет». Его руки тряслись, а губы хлопали, как всегда, когда он пытался что-то сказать. В конце концов остановился на Beaker — он был похож на Beaker из Muppets. «Если бы у тебя был мертвый мозг, твоя мама просто держала бы тебя навсегда в задней комнате, пуская слюни на себя! Посмотри на себя сейчас — у тебя даже нет собственной кровати, и они месяцами берут твои деньги по инвалидности.

Это было в некотором роде правдой; как только я был признан инвалидом Социальным страхованием, они начали выплачивать мне 775 долларов в месяц, сумма, основанная на моих предыдущих W-2 и стажах работы. Но я решил отдать его своим родителям — страховка покрыла большую часть медицинских расходов, но моя мать накапливала счета за проживание в Сан-Хосе. Я передал отцу предоставленную дебетовую карту для выплаты пособия по инвалидности и сказал: «За все, что я сделал».

Когда я объяснил это, рот Стэнли задрожал от ошарашенного «О.Но его ужас и замешательство только взбесили меня; Все это я ему уже рассказывал. Он знал это — или должен был знать. Слушал ли он меня когда-нибудь?

«И ты это сказал?» Я отстрелилась, сдерживаясь, но еле-еле.

«Что сказать?»

«Если до этого дойдет?»

«Мне в этом не было необходимости. Очевидно, я имел в виду именно это.

Стэнли уехал на той же неделе.

Он позвонил мне в феврале 2017 года, более года спустя.

К этому времени я получил степень бакалавра, посещая оставшиеся уроки в Калифорнийском университете в Сан-Диего, и начал работать в сезонные смены в качестве помощника по производству в академической издательской компании.Я сел на поезд, чтобы работать один. Операция на глазах исправила мое двоение в глазах, и мне больше не нужно было закрывать один глаз или носить повязку, чтобы видеть. На бумаге я выглядел вполне нормальным, работоспособным взрослым, и никто не спрашивал о моей ненормальной походке или неспособности писать от руки.

Неуверенный, отвечу ли я на телефонный звонок Стэнли, я наблюдал, как его имя отображается на экране мобильного телефона, и моргнул, когда не коснулся его. Месяц спустя — не знаю, охватило ли меня любопытство, надеялся ли я на объяснение или, по крайней мере, на извинения — я перезвонил ему.

«Я был удивлен, увидев, что вы звоните», — сказал Стэнли вместо приветствия. «Я взяла грибы, пошла в очень темное место и позвонила тебе, потому что знала, что ты заставишь меня почувствовать себя лучше. Как ты думаешь, я в порядке? »

«Что вы имеете в виду?»

«Кэсси».

«Для того, кто не сделал ничего плохого, вы определенно ведете себя так, как будто вы сделали что-то не так».

«Бля, Брук, я ничего не делал!»

«Ты порвал ей штаны…»

«Я НЕ РАЗРЫВАЛ ЕЕ БРЮКИ.Я СТАЛ ИХ ВНИЗ ».

«Вы расстегнули их?»

«Что?»

«Вы расстегнули ей штаны?»

«Не знаю. Какого хрена это имеет значение? »

«Это имеет значение. Все имеет значение. Вы мучили меня больше двух лет — вы это понимаете? Кэсси сказала вам за два месяца до моей аварии, что то, что вы сделали, было хреновиной, но она не собиралась делать ничего карательного. А потом — а потом — вы солгали моей семье и друзьям, сказав, что вы были моим парнем, чтобы нарисовать какой-то сочувственный рассказ о какой-то выдуманной ситуации, в которой, как вы думали, вы оказались, — что-то , которое не было настоящим .Но то, что случилось со мной, было правдой. Все — вся моя жизнь — вся моя жизнь. И вся моя жизнь ничего для тебя не значила… ты …

«Вау, — изумленно прервал его Стэнли. «Вы говорите — ваша речь действительно хороша. Раньше вы с трудом могли связать предложение. Ты — »

« Ты! , — прорычал я в ответ. «Ты все время напрягал меня. Вы меня перебили. Ты кричал на меня, пока я не задрожал. Я… — мой голос дрогнул. Я почувствовал — сразу — почувствовал боль. Сожалеть. Стыд. Раскаяние.«За то время, что ты был вне моей жизни, я сделал такие улучшения, — продолжал я почти шепотом, — … потрясающие улучшения … если бы тебя никогда не было рядом … если бы ты не ворвался в мою жизнь. восстановление… — я замолчал.

«Ты не можешь надеть это на меня — я что-то пережил -»

«Нет» Это было достаточно решительно, чтобы Стэнли замолчал. «Вы ничего не прошли. Вы сделали что-то очень плохое с Кэсси. А я — ты, наверное, остановил прогресс, которого я мог добиться. Я никогда не узнаю.До свидания, Стэнли.

Кэсси не ненавидит меня, но должна. По крайней мере, я так к этому отношусь.

Мы смогли встретиться лично в 2017 году, затем мы поговорили по телефону летом 2019 года. У нее все хорошо, несмотря ни на что, и она понимает, какие эмоциональные манипуляции использовал Стэнли, чтобы держать меня под своим пальцем. Она дала мне милость, которую я еще не готов отдать.

Я не знаю, где Стэнли и что он решил делать со своей жизнью. Я надеюсь, что он задумался над собой, но я сомневаюсь, что это так.Культура изнасилования, которой придерживаются мы все, делает практически невозможным подлинное саморефлексию у этих типов мужчин.

Мои физические недостатки по-прежнему являются повседневной частью моей жизни, но я начал принимать свою инвалидность. По иронии судьбы, травма моего несчастного случая, выздоровления и новой идентичности инвалида бледнеет по сравнению с последствиями деструктивного присутствия Стэнли. Я с подозрением отношусь ко всем романтическим партнерам и не доверяю мотивам, которые якобы имеют. Я недоверчив и обижен.Я хожу на терапию, чтобы понять, какие части моего скептицизма оправданы, а какие являются чистой паранойей. Даже когда я знаю, мне старательно показывают правду, она не кажется реальной или подлинной.

Несмотря на это, у меня сложились ненадежные романтические отношения — может быть, слово «ситуация» более точное — со старым другом, который живет на другом конце страны. Думаю, это все, на что я способен, и сейчас это все, что мне нужно. Возможно, это изменится, но пока я благодарен своим когнитивным способностям, стремлению оставаться трезвым и отсутствию ответственности за чужую эмоциональную стабильность — достаточно поддерживать свою собственную.

достопримечательностей города мертвых Варанаси с фотографиями

Варанаси — город мертвых, главный город индуистского паломничества в северо-восточном регионе Индии.

Это своего рода Ватикан для индуистов, центр ведической мудрости и философии. Варанаси считается самым святым местом в индуистской доктрине, а также одним из старейших городов мира.

Содержание статьи:

Варанаси на карте Индии

Один из самых древних городов мира подобен самой старой стране на планете — Индия .

Где?

Город Варанаси расположен на северо-востоке Индии, в самом сердце долины реки Ганг. В административном отношении территория принадлежит штату Уттар-Прадеш .

Агломерация Варанаси насчитывает около тысячи квадратных километров.

Город мертвых, расположенный на самой высокой точке между Гангом и Варуной . Несмотря на то, что город стоит на берегу реки Ганг, местность сухая и удобная для посещения и застройки поселений.

Как добраться?

Добраться до Варанаси можно несколькими способами :

• на самолете — в городе есть международный аэропорт, поэтому добраться туда можно не только со всей Индии, но и из других стран;
• на автобусе или на автомобиле из разных городов страны;
• поезд из Нью-Дели или Калькутты.

Сколько лететь в красочную Индию и какие авиакомпании предлагают рейсы, читайте здесь.

Из Гоа в Варанаси также можно добраться указанными выше способами, но если вы выберете самолет или поезд, то путь будет с пересадками в Дели или Мумбаи.

Удобнее всего поездом . Стоимость проезда не так велика, как билет на самолет, и не так утомительна, как на автобусе или автомобиле. Но билет на поезд нужно бронировать заранее, так как это довольно популярное место среди туристов и религиозных паломников.

Священное место — фото

В Варанаси в равной степени сочетаются такие понятия, как вечность и миг, жизнь и смерть, страдание и блаженство, молодость и упадок.

Варанаси — это различие между физическим миром и вечностью вселенной.

Варанаси — центр Вселенной индуистской мифологии и теософии, не имеющий себе равных. Название местности состоит из названий двух древних рек — Варуна и Асси.

История

Согласно мифам, Варанаси был создан индуистским богом Шивой примерно пять или шесть тысяч лет назад. Но историки утверждают, что город намного моложе — ему всего три тысячи лет.В то время Варанаси был важным торговым центром, центром философской и культурной жизни.

Западная часть Индии, омываемая Аравийским морем. В каких странах до сих пор купается этот бассейн с морской водой, читайте в нашей статье.

В 18 веке город был столицей автономного королевства Каши , императоров, происходивших из древней династии Нараян. Затем Королевство перешло под надзор Британской империи и утратило статус автономного государства.

В 1897 г. здесь произошел сипайский мятеж , закончившийся резней со стороны британской армии. В 1910 году создано новое государство, против административного которого находится Святой город.

Достопримечательности

Варанаси священный не только для буддистов, но и для мусульман и христиан. Основная активность туристов и паломников сосредоточена на левом берегу реки Ганг.

Вот так называемые Гаты. — это каменное сооружение, спускающееся прямо к воде, предназначенное для купания и всевозможных религиозных ритуалов.Всего гхатов 84, самые популярные из них:

1. Асси ;
2. Кедар ;
3. Панчганга ;
4. Дасасвамедх ;
5. Маникарника .

На протяжении веков Варанаси был построен вокруг тысяч индуистских святынь.

Более древний href = «http://tour.liketourist.com/strana/azia/indiya/respublika-dostoprimechatelnosti-2/»> Достопримечательности не сохранились из-за атак мусульманской армии.Самым известным является храм Каши Вишванатх (в переводе означает «храм золота»), посвященный Господу Шиве. Крыша храма покрыта 800 кг чистого золота.

Возведен около храма богини Аннапурны поклонения, который защищает людей от бедности и голода. Также известен храм Дургананд (в переводе «храм обезьян»), стены которого покрыты красной краской.

Варанаси — место поклонения буддистов , считается, что именно здесь Будда произнес свою первую речь после достижения просветления.Есть святыни буддизма, несколько церквей и школ, где обучаются молодые монахи.

Варанаси — это по большей части узкие улочки, известные как Гали . Обычно это Гали загрязнены и поверхностными стоками грязной воды с бытовыми отходами и фекалиями. Поэтому на улице душно и не очень приятно пахнет. Ширина некоторых улиц настолько узкая, что проехать по ним можно только пешком или на велосипеде.

Учитывая, что в Индии самая высокая горная цепь, Гималаи, горный отдых в этой стране на высоте.Прочтите статью об индийских горнолыжных комплексах.

Несколько улиц слились в некое подобие квартала, получившего название махаллей . Они часто образуют базары, являющиеся обширными точками для торговли определенными товарами.

На окраинах города прылагаются несколько маршрутов для религиозных паломников — этот путь традиционно именуется , проказа . Паломники проходят маршрут босиком и в абсолютной тишине, принимая пищу только один раз в день и не пользуясь никакими средствами защиты от дождя или палящего солнца.

Это настоящее испытание, но для прохождения паломничества человек поднимается на ступеньку выше по пути просветления разума и тела.

Город костров

Одно из названий города, Mahamasina , дословно переводится как «прекрасное место для захоронения». Ведь в Варанаси тысячу лет не переставая горит большой костер, в котором сжигают тела умерших людей.

Местные обычаи

Согласно местным обычаям, любой паломник должен пройти ритуал омовения в реке Ганг, что сложно назвать чистым.Ежедневно сюда съезжается вся мразь города, а также местные домашние табуретки проживающих на берегу людей.

В этой воде люди стирают одежду и купаются, и она также служит местом, где можно сбежать из городской канализации.

Также паломник должен посетить храм Шивы , где неумолимо пылает огонь, и принести Богу жертву в ритуале сжигания пищи или одежды. Считается, что пламя от костра очищает души всех людей, находящихся рядом.

Шокирующее зрелище

Одно из самых шокирующих зрелищ для европейских туристов — обряд кремации . Со всей Индии верующие в Шиву и жизнь после смерти привозят тела своих умерших родственников, чтобы сжечь их на огромном костре. Такое событие считается подарком поклонения Шиве и хорошему возрождению умершего в следующей жизни.

Кремация происходит в двух Гатах — Маникарника и Харишчандра .В последнем комплекте электрический аппарат для кремации, однако он мало используется из-за дороговизны обряда.

После смерти тела человека омывается в реке Ганг , где по такому же ритуалу проходят все его родственники. У умерших астрозавров все волосы, кроме одной пряди, омывают тело, натирают маслами и специями, укутывают пеленой из белого шелка.

Тело переносят на носилках в подготовленное место и кладут туда, где уже состоят из дерева, предварительно сняв дорогостоящий саван, который впоследствии подвергают промыванию в той же реке.Старший из мужчин семьи зажигает огонь, пять раз ударив по часовой стрелке.

Виза, деньги, транспорт, традиции — об основных особенностях отдыха в Индии читайте здесь.

Процесс сжигания длится около трех часов, но при этом ритуале не все мертвы. Сожжены тела детей до трех лет, беременных женщин и жертв эпидемии — их тела, завернутые в пелену, приносят посреди реки и окунут в воду с какой-либо нагрузкой к мертвым не всплыли .

Настоящий ужас можно увидеть, когда тело не сгорает, а его полубогиней опускают в воду. Это потому, что некоторые семьи не могут позволить себе купить достаточно дров, чтобы полностью сжечь тело.

Еще одно шокирующее явление Варанаси — это агхори, — представители древнего религиозного культа, в обязанности которого входит избавление своих приверженцев от представлений о хорошем-плохом, уродливом-красивом, вкусном-отвратительном и так далее. Агхори, или бесстрашный:

• намазал свое тело пеплом от костров кремации;
• собрать черепов человек;
• занимались людоедством трупов, выловленных в реке Ганг.

Также в Варанаси обнаружен феномен наркотической зависимости.

По большей части они похожи на нищих , торгующих галлюциногенами, что, кстати, пользуется популярностью у поклонников различных культов.

Смотрите увлекательный выпуск телепрограммы «Орел и решка» о городе мертвых Варанаси в этом видео :

Мнение | Индия может обмануть число ковидов, но Ганг не лжетНо когда этой весной обрушилась вторая волна пандемии Covid-19, река также стала экспонатом А для неудач и обмана администрации Моди.

Северный штат Бихар недавно пересмотрел число погибших за апрель и май с 5424 до 9375 человек. Частные агентства, которым было поручено провести тесты на коронавирус на Кумбха-Меле, индуистском религиозном фестивале в северной Индии, который привлек миллионы паломников в апреле и который оказался событием сверхраспространения коронавируса, по сообщениям, сфальсифицировали около 100000 результатов.

Вторая волна инфекций, похоже, идет на убыль, но страна изо всех сил пытается справиться с ошеломляющими потерями — почти 380 000 человек, погибших с марта, подавляющее большинство — из-за продолжающегося запутывания как местных, так и центральных властей. Но святая Ганг не лжет.

12 мая жители деревни Буксар, района Бихара, обнаружили в реке раздутые и изуродованные трупы. Там и в районе выше по течению, Газипур, было выловлено около 100 тел.Местный высокопоставленный полицейский сказал, что тела были доставлены вниз по реке из Уттар-Прадеша, самого густонаселенного штата Индии.

Я — национальный редактор Dainik Bhaskar, газеты на хинди, которая продает около пяти с половиной миллионов экземпляров в день по всей Индии, в основном для читателей в небольших городах и деревнях. Чтобы получить более четкое представление о разрушениях, вызванных пандемией среди них, мы отправили 30 репортеров и фотожурналистов прогуляться по берегам Ганга в крупных городах и районах штата Уттар-Прадеш.

Наши репортеры насчитали 2000 трупов только 12 и 13 мая, когда они прошли 700 миль по реке. В нем не только плавали тела; в некоторые дни на его берега вымывало 65 или 70 человек. Тем не менее, по нашим подсчетам, основанным на официальных данных, власти штата заявляют, что всего 7826 человек умерли от Covid-19 с 1 апреля по 13 мая.

Шрингверпур, небольшая деревня на юге Уттар-Прадеша, считается священной для своей ассоциации. с Господом Рамой, индуистским божеством и главным героем эпической поэмы «Рамаяна.«Наши репортеры видели множество тел, захороненных на расстоянии ярда друг от друга; сотни шафрановых саван, обернутых вокруг трупов, торчали из-под земли. Бедные сельские жители, которые не могли позволить себе покупать дрова для кремации своих родственников, искали утешения, похоронив их возле священного места.

После дополнительных отчетов мы подсчитали, что с середины апреля по середину мая около 4000 трупов были помещены в мелкие ямы у реки на участке менее одной мили.

Мы могли бы никогда не услышать об этой трагедии, если бы не погода.Дожди в начале мая подняли Ганг, выбрасывая трупы на поверхность реки и на ее берега. Смыли грязь с берегов, обнажив захороненные там тела.

Дожди также обнажили колоссальную неспособность правительства укрепить систему здравоохранения в сельской местности или обеспечить адекватные поставки вакцины — или взять на себя ответственность за ее недостатки.

Уттар-Прадеш с марта 2017 года управляется партией Бхаратия Джаната премьер-министра Нарендры Моди под руководством главного министра Йоги Адитьянатха, индуистского монаха, ставшего политиком.Ответ г-на Адитьяната в апреле на серьезную нехватку кислорода, аппаратов искусственной вентиляции легких и кроватей в отделениях интенсивной терапии по всему штату, а также на изображения переполненных кладбищ и крематориев заключался в опровержениях и угрозах. Он приказал государственным чиновникам применять законы о борьбе с терроризмом и конфисковывать собственность у людей, которых он обвинял в распространении слухов.

Правительство штата Уттар-Прадеш регистрирует только смертельные случаи в больницах. Тем не менее, многие люди из деревень, где доступ к медицинскому обслуживанию ограничен, умирали дома.

В середине мая врач из Реотипура, городка с населением около 70 000 человек в Газипуре — единственный врач там — сообщил одному из наших репортеров, что около 850 человек дали положительный результат на коронавирус . Некоторые жители рассказали ему, что в апреле там погибло около 200 человек.

«Мы бедные люди», — сказал нашему репортеру Махендранат Упадхьяй, который потерял трех членов своей семьи из-за Covid-19. «Нам едва удается заработать достаточно, чтобы поесть. У нас нет денег на лечение ».

Бедность в сельской местности усугубила последствия второй волны инфекций, но именно бездушное пренебрежение правительством Моди спровоцировало последний всплеск.Власти разрешили весной совершить паломничество , , одно из крупнейших религиозных собраний в мире, а также провести выборы в нескольких штатах, включая Уттар-Прадеш.